Алексей Иванов - Вилы

Яицкие казаки вырубили себе место под солнцем. Сарачинов они прогнали, а Руси не хватило сил дотянуться до Яика. В 1591 году гордый собою Кош-Яик принял первых московских послов, которые смиренно попросили наглецов Яика пойти вместе с царскими полками в поход против хана Шамхала. Такая просьба означала то, что Яицкое войско признано государем: аминь!

По правому берегу Яика до самой Волги вздуваются ковыльные увалы Общего Сырта, рассечённые глубокими, извилистыми оврагами. Здесь шныряли степные лисы-корсаки, а боровые ручьи, журча, текли сквозь бобровые плотины. Эта сторона реки называлась Самарской. Другая сторона называлась Бухарской. Здесь в степях, где ветер шелушил лишаи солончаков, паслись стада диких ослов и диких лошадей, а в раскалённой лазури неба плавали коршуны.

Рыжие отмели, багровые обрывы… Яик не выглядит великой рекой, хотя по длине он третий в Европе. Казаки уважительно звали его Урал-Горынычем. По Самарской стороне Урал-Горыныча кочевали ногайцы, по Бухарской – казахи. Второму поколению яицких молодцев надоело жить на границе посреди реки. И гонцы Кош-Яика отправились за благословением на Камынин остров.

Мутный Яик высыпал в Хвалынское море целый архипелаг. На каменистом и пустом острове Камынь в скитах поселились старые «лыцари»: ушедшие от мира основатели яицкого войска. В XX веке Каспий обмелеет, легендарный Камынин остров превратится в холм и затеряется на болотистой и тростниковой равнине побережья.

Молодые казаки Кош-Яика желали одобрения «лыцарей» на перенос городка. В протоке у Камынина острова гонцы встретили рыбацкую лодчонку с древним «лыцарем». Старик выслушал гонцов и сказал: отселяйтесь к устью Чагана. Будут на том месте бунты, пожары и кровопролития, но в итоге «узрите спокой».

Драгоценное разрешение казаки принесли на Кош-Яик и в 1613 году спалили старые частоколы, а новый Яицкий городок основали на Самарской стороне при впадении в Яик реки Чаган. Только первый пожар открыл казакам истину: подле острова Камынь гонцы встретили не «лыцаря», а митрополита Алексия, что почил в Москве ещё до Куликовской битвы. Мёртвый пророк, конечно, знал грядущее.

Казаки Яика дрались с казахами и сарачинами и ездили на службу к царю. Пасли скотину и поливали бахчи. Главным промыслом был рыбный, а его венцом стало январское багренье. Всё казачье войско расходилось по крещенскому льду Яика и сквозь проруби острогами таскало из омутов жирную снулую рыбу.

О зимнем багренье слышали даже в Зимнем дворце. В 1837 году губернатор Перовский привезёт на Яик цесаревича Александра, и наследник пожалеет, что летом нельзя посмотреть знаменитый промысел. В России наследники престола считались Верховными атаманами всех казачьих войск империи. Хитрецы Яика сообразят, как утешить атамана. Цесаревичу сколотят плот с «прорубью», и двужильный казак-водолаз под водой станет ловко насаживать на августейший багор заранее приготовленных рыбин. Цесаревич будет в восторге.

Безлюдная жаркая степь, цикады, обрывистые берега реки, покатый и заросший урёмой остров… пастораль и глухомань. Не верится, что четыре века назад здесь в сражениях ковалось русское казачество – формат национальной свободы

На багренье 1773 года яицкому войску собирался объявиться и самозванец Пугачёв. Он уже заготовил историю: ему, гонимому государю, «турский салтан» растолковал, что русский царь всегда найдёт помощь на Яике у тамошних казаков, у «орлов брадатых». Но это багренье Пугачёв просидит в казанском каземате.

Береговой обрыв реки Урал и остров Кош-Яик

Яицкие старики рассказывали смуглым казачатам, что на их Яике киевский богатырь Добрыня Никитич истребил свою врагиню ведьму Кайдаловну, а Сарайчик разорил богатырь Василий Казберыч. Что три яицких «Ивана-лыцаря» – Шатало, Пужало и Клад – бились с Мамаем на поле Куликовом. Что колдунья Маринка Мнишек пряталась на Яике в глиняном городище и палила по московским воеводам из пушек и пистолетов, а её полюбовники затопили в Яике лодки с сокровищами. Что казак Харко в одиночку отогнал кочевников в степь и победил степного царя Чувака. Что казак Рыжечка под Полтавой на радость государю Петру проколол пикой бронированного шведского витязя, а потом с другом-калмычинином на царский кошт цельный год без единой передышки кутил по кабакам всей империи.