Владимир Варваров - Полет на войну. Рассказ офицера морской пехоты

К 1994 году я уже стал уверенным в себе, физически и морально подкованным офицером, даже с каким-то наработанным авторитетом – настоящим морским пехотинцем.

Ну а в конце этого же 1994 года в жизни меня, молодого офицера, произошли события, к которым почти любой военный человек должен когда-нибудь пройти….

Кульминационным этапом моей службы в морской пехоте явилась операция по уничтожению бандитских формирований в Чечне. Каждый раз, возвращаясь к написанным ранее строчкам, хочется добавить что-то новое, что-то такое, залезшее в глубину подсознания и не дающее покоя до сегодняшнего дня, хотя с того времени прошло уже немало лет. И чем дальше летит с той поры время, тем все, что случилось тогда, поступки как свои, так и отдельных людей начинаешь воспринимать по-другому. В том, о чём будет тут написано, в передаче отдельных фактов и ощущений, мне хочется быть честным, прежде всего по отношению к самому себе, и правда, которая будет изложена в этом повествовании, – это правда двадцатишестилетнего старшего лейтенанта морской пехоты, для кого-то, может быть, обидная, а для кого-то совсем не являющаяся правдой. В то время я воспринимал всё происходившее именно так, как будет представлено ниже.

События, о которых хочется рассказать, происходили зимой 1994—1995 годов. Для морских пехотинцев после перестроечного простоя вновь нашлась боевая работа. 11 декабря 1994 года Президентом России Б. Н. Ельциным был подписан Указ «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики». Во исполнение этого указа войсковые части российской армии приняли участие в контртеррористической операции на Северном Кавказе в Чеченской Республике. Естественно, что части морской пехоты, как одни из наиболее подготовленных, также были задействованы. Все: и североморцы, и балтийцы, и тихоокеанцы, а в следующие компании и бойцы с Черноморского и Каспийского флотов, – как и подобает, успешно решали задачи по уничтожению бандитских формирований чеченских боевиков и наёмников.

Для меня, заместителя командира роты первого батальона морской пехоты, всё началось в ноябре 1994 года. В ту пору я был назначен заместителем начальника сборов молодого пополнения нашей бригады – «карантина». Находясь на сборах, мы, офицеры и прапорщики, переживали за наших коллег в десантно-штурмовом батальоне, задействованных в учебно-тренировочных мероприятиях, которые устроило им вышестоящее командование. Командиры и военнослужащие срочной и контрактной службы день и ночь метались, претворяя в жизнь «указы» военных руководителей разного ранга – подъёмы, построения, учебные тревоги и другие мероприятия по боевому слаживанию. «Спи, где стоишь!..» – в том числе и такая команда звучала от командиров для военнослужащих срочной службы, а что делать – нужно было везде успеть.

Николай Климов

Где-то в конце ноября в бригаду стал прибывать транспорт с продовольствием, вещевым имуществом; на доукомплектование «подходил» и личный состав из различных подразделений Северного флота. Официально это называлось «учебно-тренировочные мероприятия в рамках подготовки мобильных сил». Из нашего «карантина» в срочном порядке были отозваны в свои подразделения командиры взводов и сержанты, прикомандированные из десантно-штурмового батальона. Сначала десантно-штурмовой батальон доукомплектовывали силами подразделений нашей бригады, дальше стали приезжать команды с людьми из других частей береговых войск, с кораблей и даже подводных лодок. Уже когда батальон доукомплектовали, то настоящих морских пехотинцев в нем было где-то четверть, а то и меньше от всего личного состава. Параллельно с мобилизационно-организационными мероприятиями в ДШБ стали усиленно заниматься и боевой подготовкой. Задачи на военнослужащих батальона сыпались одна за другой, и надо было всё выполнить и всё успеть. Понаехавшие кураторы из управления береговых войск – «каракулевые шапки», так их прозвали матросы, – не давали расслабляться.

Личный состав нашего «карантина» был тоже вовлечен в эти мероприятия, мы были просто задёрганы различными погрузочно-разгрузочными работами, которые, как правило, проводились по мере прибытия транспорта, а это было в вечернее и даже ночное время. Мальчишкам-новобранцам в этот период досталось по полной программе. Ночные погрузки, наряды по столовой и котельная – было много организационных дырок, которые затыкали готовившимися к Присяге молодыми матросами. Из всей этой круговерти и суматохи рождалось предчувствие чего-то неизбежного и решающего для нашей бригады. Ну а ещё, вдобавок ко всему, телевизор с газетами своими сюжетами и репортажами об усложняющейся обстановке в Чечне постоянно нагнетали градус напряжения, который был присущ тогдашней обстановке в бригаде. Уже были введены в Чечню первые подразделения Вооружённых Сил, на Северный Кавказ постепенно прибывали новые воинские части. И никто из нас не верил, что усиленное доукомплектование ДШБ идёт в рамках именно объявленных нам учений мобильных сил. Все понимали, что надо ждать отправки батальона туда, в Чечню. В разговорах друг с другом мы, офицеры, часто задавались вопросом: что в горах будут делать части морской пехоты? Для решения специфических задач внутри страны есть части Министерства внутренних дел (у них же и милиция, и «краповые береты», и омоновцы). Ну а в случаях крайней необходимости наши славные братья – «голубые береты» (воздушные десантники) – всегда были готовы помочь справиться с «обыкновенными бандитами и их формированиями».