Иван Шмелев - История села Мотовилово. Тетрадь 7 (1925 г.)

– Мы её сейчас сустигнём! – крикнул он, но не успев закончить своего азартного крика, как он ухнулся в омут, погрузившись в воду с головой. Над Павлом забулькали пузыри, смытая с его головы кепка поплыла по течению вдоль берега, а он вынырнув, отфыркиваясь от попавшей в рот воды, барахтавшись поплыл к мели, выпустив из рук сак.

Сак и кепку поймал Минька, побежавший по мели на перехват.

– Надо бы сперва, глубину измерить, а ты сдуру бросился так! Вот и поплыл! – укоризненно брату заметил Серёга.

– Я хотел вброд пройти, а хвать получилось вплавь! – наивно смеясь, оправдывался Панька.

Потом несколько раз саком бродили в большой заводи. Попадались налимы, плотва и вьюны.

– Пошли в Дерябник! Там в ямах, этой рыбы кишмя кишит! – высказал своё предложение Мишка Крестьянинов, предвкушая улов накопившейся в ямах рыбы.

– Зато, там и комаров, тоже кишмя кишат. Мы в позапрошлом году там ловили, так нас комары зачкалили! Чуть не съели! – возразил Мишке Павел.

– А, по-моему, больше удачи не будет. Видите, ветерок стал потягивать, рыба вся ушла в глубь! – высказал своё мнение Санька

– Эх, я и забыл, что сегодня «Семик». Кончай ребята, Панька, надевайте портки, бежимте в село! – всех надразумил Минька Савельев.

Разделив улов, выделив при этом (по обычаю) самую большую рыбину за сак Федотовым, ребята поспешили в село, а там полным ходом девки готовятся к весеннему, традиционному празднику Семику.

По условленности с подругами, Анка Крестьянинова, должна нарядится кавалером, для этой цели она раздобыла у Савельевых Минкины брюки-клёш, у кого-то выпросила, парнячью красную шерстяную рубаху и шляпу. Переодеваясь из сарафана в брюки и ухорашиваясь, перед зеркалом, Анка распустив волосы стала наливать себе кудри, введя, всеми этими процедурами, в возмущение отца и стариков.

– И не стыдно тебе, подол-то подняла выше пупка и напяливать на себя парнячьи портки! – стыдя Анку, обрушился на её отец.

– Нет, не стыдно. У меня ничего непристойного не видно! – стараясь, отговорится, отчеканила Анка.

– Что космы-то распустила, как русалка!? – с недовольством нахмурившись, возмущенно пробурчал дедушка, поддерживая Федора в обличениях Анки.

– Девка, совсем извертелась, может и до беды довести себя! – высказалась и бабушка Дуня.

– А ты, погляди-ка, бесстыдница, как у тебя зад-то выпятился и перед-то выщелкнулся. Вот так-то вы, парней-то и раззадориваете! Вот взять крапивы, да и напороть тебе жопу то! – полыхнул последним козырем в Анку дедушка.

Эти дедушкины слова в конец обескуражили Анку, она вся вспыхнув жаром, лицо покраснело как рак в кипятке, она не выдержав укоров, выбежала на улицу и направилась в дом подруги Ольги, где её уже поджидала артель девок.

– Ну, девоньки! Мне сейчас и попало! За брюки и за кудри! Тятька с деденькой всю меня запозорили!

Семик, это русский традиционный праздник, в четверг на Троицкой неделе. В этот день, взрослые девки, хлопотливо готовятся к забавному веселью, которое обычно, проводится под вечер этого дня. Некоторые девки, вырядившись в мужские брюки, разноцветные мужские рубахи и надев на головы шляпу, представляя собой «кавалеров», с зонтами в руках, в сопровождении «барышень», своих же подруг, артелями с надлежащим степенством и с песнями шествуют по улицам вокруг села: время от времени, артели останавливаются, поют песни. Для пущей важности, кавалеры угощают своих барышень, «вином», – наливая из бутылки, подавая каждой рюмку с водой.

Идущих с Семиком, сопровождают, артели девчонок и парнишек, которые заинтересованно наблюдают за происходящим. Бабы, у которых есть парни-женихи, с особым увлечением заглядываются на девок, идущих с Семиком, они заодно подсматривают тут невест для своих сыновей.

В ожидании Семика, небольшая артелька баб, расположилась на лужайке под тенью развесистой ветлы, они блаженно отдыхая увлекались взаимным исканием в головах, вооружившись гребешком. Завидя показавшуюся из-за поворота улицы артель девок, с Семиком, бабы деловито повскакали с мест, – приготовились к занятному зрелищу. Это приближалась Анкина артель, в которой кавалером, кроме Анки, была наряжена Ольга. Пока обходили вокруг села и распевали традиционное «вино», у Ольги в животе скопилось столько жидкости, что она напирала книзу и вынуждала Ольгу, к тому, чтобы она оставив подруг, сбегала куда-нибудь за мозаику опростаться. От нетерпенья, Ольга свивала ноги верёвкой, терпела, а потом не выдержав, поспешно побежала и скрылась в промежках между мозаикой и погребушкой у окна Федотовых. Парни-женихи, выйдя из-за своих токарных станков, спешили из токарен на улицу – любовались поднаряженными своими невестами, приглядываясь которая из них всех лучше.