Вячеслав Александров - Азиатские белые горы

К альпиниаде мы уже прошли курс «молодого бойца»: ледовые занятия на леднике Ак-Сай, скальные курсы в Малиновом ущелье, спуски на «пятой точке» по снежным склонам Чон-Таша. Особенно ободряюще на занятиях по переправе через бурную горную реку звучали напутствия Артемова:

– Если вы забыли пристегнуться к страховочной веревке, то вас ожидает масса острых ощущений и камней, а нас – поиски потенциального утопленника!

Полубог от альпинизма Алим Васильевич Романов

И, тем не менее, мы уже чувствовали себя матерыми горными волками. Лихо вязали морские узлы, насмерть привязывали стальные ледовые «кошки» к громадным тяжелым альпинистским ботинкам и небрежно называли традиционный ледоруб – кайлом!

Но действительность разбила вдрызг все наши романтические построения. В альплагере собралась достойная команда горовосходителей. Две сотни крепких сибиряков из Омска, Томска и Новосибирска. Сотня интеллигентных хлюпиков из Москвы и Питера. И, конечно, «гроза Тянь-Шаня» – мы, представители солнечной Киргизии.

Из этой славной когорты горных авантюристов добрая половина была новичками.

А для того, чтобы стать настоящим альпинистом, т. е. получить заветный значок «Альпинист СССР», нужно всего-то совершить восхождение на вершину 1Б категории сложности, через два перевала. Вот пик Комсомолец и представлял собой классический венец усилий молодых рекрутов от альпинизма.

Вечером по пологу старой «памирки» забарабанил несмелый дождичек. Затем зашлепал мокрый снег. В три утра стенки палатки под навалившим снегом завалились на ее обитателей.

Самый неприятный момент в священнодействии общения с горами – это ранние подъемы. Четыре человека в страшной тесноте замкнутого пространства палатки пытаются найти свои вещи, которые разбегаются, как тараканы в момент дустовой атаки. А за створками «памирки» бодрящий морозец и тридцать сантиметров снега. Так что перспектива первым выскакивать наружу не вдохновляла. Но там уже топали дежурные, шумели примуса, звякали кружки и зябко билось пламя продрогших костров. Через 30 минут – выход. Под неверный свет примусов быстро швыркаем обжигающий чай, заедая пригорелой кашей с куском черного хлеба и обворожительным куском сала. Слово «Сникерс» мы тогда еще не знали. Да и куда там худосочному, приторному «Сникерсу» до настоящего беловодского сала!

Блажен кто верует

А меж тем начштаба альпиниады Алим Васильевич Романов зычным голосом призвал участников к выходу. Весь лагерь пришел в движение. Замелькали тени в лучах фонарей, зазвякали трикони о камни, и разноголосый гомон покрыл бивуак плотным облаком. Вся эта суета напоминала подготовку татаро-монгольской орды к взятию Рязани. Впрочем, так оно и было. Наш альпинистский отряд был готов к штурму Комсомольца.

Через пять минут весь лагерь выстроился в три отрядные колонны. Десять человек в звене, пять звеньев в отряде. Сто пятьдесят молодых, горячих ребят, готовых скрестить свои романтические мечты с суровым ликом Тянь-Шаньских гор.

А здесь оказывается дует! Вроде май месяц?!

Четыре часа утра. Но утро номинально, а реально – глухая темная ночь. А еще туман. Видимость 10 метров в свете фонаря. Но широкая спина Артемова уверенно закачалась в такт шагам. И наш отряд в одну колонну вытянулся за ним в сторону плато Тепше на перевал Фиолетовый. Первый бьет тропу в снегу. Остальные идут шаг в шаг.

Сорок пять минут идем – пятнадцать отдыхаем. Пока из природных красот, которых требовала романтическая душа, только спина или «пятая точка» впереди идущего собрата по несчастью. Учащенное дыхание, да неудобный рюкзак с перекусом. А в воспаленном мозгу возникает несколько технических подробностей:

– высота нашего старта – альплагерь «Ала-Арча», 2200 м н.у.м. (метров над уровнем моря);

– высота вершины 4200 м.н.у.м.;

– перепад высот 2 километра;

– средний уклон 30 градусов;

– не хреново!

А рассвет уже крался и догонял нас по ущелью речушки Ак-Сайки. Но ожидаемой панорамы Киргизского хребта мы так и не увидели. Кругом клубился туман, и ветер швырял заряды снега. Как наши инструктора определяли в этом белом аду путь, для нас было абсолютной загадкой. Но мысль о том, что мы не просто блуждаем в тумане, а с опытным пилотом идем в облаках, согревала душу. Но не ноги. Четыре часа подъема по колено в снегу. Носки, конечно, промокли.