Маргарита Хемлин - Крайний

Я кинулся к Янкелю, он уже по колено в трясине. Тащу за палку. Не тащится. Уже по пояс. Я и сам стал затягиваться вглубь. Янкель кряхтит, а уже плечи в трясине. Отталкивает меня с палкой.

Отталкивает и рычит:

– Уходи, Нишка, уходи, гад! Обоих затянет! Наталку спасай! Детей спасай!

Я как-то выбрался. Все-таки намного легче Янкеля. И ноги крепче.

Он барахтается, пузыри пускает. Я хватаю одно деревце за одним, пригинаю. Не дотягивается до Янкеля. Он руками в воздухе водит, вроде буквы рисует. А ничего он руками не рисует. Он жизнь свою спасает и спасти не может. И я не могу.

Я думал, Наталка отошла. А она рядом со мной. Сама за ветки цепляется, бросает в болото. И все молча.

Когда Янкель скрылся под ряской, и ряска булькнула, Наталкин голос отозвался, как эхом:

– Янкель!

С веточкой тоненькой в руке бросилась своим животом огромным на стоячую жижу, протаранила насквозь и камнем канула. Как летчик Гастелло.

Я кричал-кричал, палкой шарил, звал. Не дозвался.

Выбрала-таки Наталочка Янкеля. Черта хромого. Жида проклятущего. А у нее ж свой тот свет, а у него свой. Она ж сама говорила. И не придут, не расскажут, встретились – не встретились.

Не знаю, сколько времени я просидел в лесу.

Меня нашли дети с хутора Болотного. Позвали, наверно, взрослых, те доставили меня беспамятного в козелецкую больницу. Я там провалялся с месяц. Кое-как вылечили мне воспаление легких.

Насчет ума очень опасались, что я повредился. Врач спрашивал, что я делал в лесу.

Я отвечал:

– Гулял на свободе.

Стали выяснять насчет родственников, чтоб меня забрали.

Я сказал, что таковых нету и я сам уйду, когда скажут.

Выписали. Я пошел к Гореликам. Сказал, что Наталка меня бросила. Что была чистая правда.

Жил со стариками не знаю как.

Ходил по селам, работал. Года три-четыре. Все слепилось в кусок жеваной бумажки. Не разлепишь.

Однажды на базаре в Калиновке встретил жену Гриши Винниченко – Шуру Климчук. Приехала к родственникам в гости. Она меня не узнала. Я ее окликнул. Не из интереса, а просто захотелось знакомое имя сказать вслух. Я тогда мало говорил. Временами казалось, отучился окончательно.

Шура рассказала, что Гриша хорошо продвигается, переехали в Семеновку. Начала про Остёр. Гиля Мельник женился. Янкель давно пропал. Ни слуху ни духу.

Я сказал, что ничего он не пропал. Что я его недавно видел. Нога у него зажила, и он не хромает. Что женился. Что у него двое детей. Близняшки. Один беленький, другой черненький. Чтоб Шура передала знакомым в Остёр.

Шура обрадовалась.

– Гриша вас с Янкелем часто вспоминает. Когда выпьет – особенно. Говорит, вы с ним большие дела делали. Особое задание. Военная тайна. Правда? Скажи, Нишка! Я ему тебя не выдам.

Я сказал, что правда.

Сарра умерла в 56-м. Израиль в 57-м. Я ему в гроб мыло положил. Для сведения, если кто действительно наверху есть.

Колодец я копал-копал, когда время выпадало, но так и не докопался до воды. Израиль злился на мое упрямство. На этом мы ругались, а Сарра нас мирила вкусной еврейской едой.

В Чернигов я перебрался в конце 58-го. Досмотрел до смерти Школьниковых – не слишком долго.

Потом женился. Работал по специальности. Субботина не встречал ни разу.

Применяя простое народное средство – постное масло с красным перцем – восстановил волосы. Так как утерянное на почве нервов может вернуться. Это научный факт. Я имею в виду и Субботина.

Моей страстью стали книги художественного содержания. Но я не нашел в них никаких ответов на насущные вопросы и темы. Кроме того, что женщина может единовременно родить ребенка только от одного мужчины. Даже если это близнецы.

Сейчас удивительное время. Живого остается меньше и меньше. Молоко делают из порошка. И целые скандалы из этого потом раздувают для рекламы.

Но я почерпнул следующие сведения из специальной литературы: Господь Бог может из праха и пыли восстановить что захочет. Значит, и молоко. И тех, кого сожгли. И тех, кого сварили. И кто в болоте утонул. И кого с этажа выкинули нечаянно-негаданно. Всех и всё. Всех и всё.

Лишь бы был здоров ( идиш ).

Папочка ( идиш ).

Сынок ( идиш ).

Вернер, тебя какой-то еврей ещет! ( нем .)

Мадер, за тобой еврей явился! Берегись! ( нем .)

Не надо, Сарра! Иди спать! ( идиш )