Глеб Карпинский - Папа, напиши о Чупакабре! Деревенский детектив

– Все успокаиваемся! Чего галдите, как сороки! Из-за таких как вы… – призывала она к порядку хуторян, тряся над собой моим бедным паспортом.

Так что мне ничего не оставалось, как попросить Настю сгонять домой, чтобы посмотреть пришедшую смс-ку, а она, окрыленная тем, что ей выдался лишний шанс прокатиться на велике, понеслась, крутя педалями, будить маму.

На всякий случай, я вышел на дорогу, чтобы проследить ее путь. На душе скребли кошки. Мне не хотелось будить Катю из-за какой-то ерунды. В кои-то веки она решила выспаться после шитья очередного своего платья. Но ничего не поделаешь. Форс-мажор, как говорится.

Скоро запыхавшаяся дочь вернулась, и еще издали прокричала мне этот проклятый код, отчетливо проговаривая каждую цифру.

– Вот черт! – развела руками почтальонша. – Время ожидания уже вышло. Нужно по новой подтверждать.

Очередь обреченно вздохнула и переключилась на бытовые разговоры.

– Прихожу в сарай, – говорила одна хуторянка с замученным лицом. – Батюшки рОдные, а там гусята штабелями лежат! Я за мужем в хату. Пока растолкала, приходим, а их и след простыл.

– Это клыса, – закивала головой какая-то бабка, не выговаривающая из-за своей беззубости букву «р». – Ты ей, дочка, в зоомагазине конфетки специальные купи вкусные. Я так своих вывела…

– Да, какая крыса, Матрена Степановна! Птица уже подращенная была, по килограмма два, должно быть, каждая тушка.

– Ну тогда кошка! – предположил усатый мужичок в кепке, по-глупому улыбнувшись.

– Да какая кошка, дурень! Говорю тебе, каждая тушка по килограмма три живого веса, а гусят штук пятнадцать было…

– Ну значит, несколько кошек, – засмеялся все тот же мужичок.

– Молчи! – обиделась пострадавшая.

– Это Ножик за старое взялся, – вмешалась в спор только что вошедшая на почту худющая тетка в белом халатике. И когда все взгляды были устремлены на нее, она уверенно заморгала. – Ну этот сидевший… на днях вышедший… Я к нему пришла намедни, прививку хотела от туберкулеза впендюрить, а он меня чуть не зарезал, сволочь…

Очевидно, это была местный фельдшер, помешанная на прививках и жутко озлобленная на тех, кто от них отказывается.

– Да, что ты брешешь, Танька! Какой Ножик!? – раздались голоса из толпы.

– Говорю, это Ножик! – настаивала фельдшер, чуть ли не зашипев от злости, точно змея.

– А я говорю, не Ножик! – уперлась в бока пострадавшая. – Ренат (участковый) изучал следы в огороде и сказал, что зверь этот, примерно вот такого роста, но не лиса… Прямоходящий, когтистый и плоскостопие на правой лапе.

– Батюшки, батюшки… – кто-то запричитал в толпе и стал креститься.

– Так ты ему конфетки эти купи, – все заладила Матрена Степановна, известная в округе сторонница всевозможных ядов. – Покидай везде по углам, дочка. Авось окочурится… Я своих клыс всех так повывела… и соседских тоже… Где купить-то? В зоомагазине в станице купи и делов-то… Да вот одна, кажется, завалялась… – и бабушка стала обыскивать себя в поисках отравы.

От этого всего добродушия мне стало в прямом смысле жутковато, и я старался держаться поближе к стойке, с надеждой поглядывая на посылку на коленях современного Печкина.

– Что делать-то? – спросил я похитительницу чужого добра. – Может, свой номер вобьете?

– Ага, нашел дуру! Ты посылку заберешь, а потом скажешь, что не брал, а мне потом отвечать… – возразила почтальонша. – К тому же нужен код подтверждения с того номера, который я уже ввела в программу. Я же его уже вбила, а как поменять, не знаю. Так что давай двигай за телефоном. Другого варианта нет. Видишь, люди ждут.

Люди, действительно, ждали и смотрели на меня с мрачными лицами. Между тем, эта беззубая бабушка шептала им на ухо.

– Говолю, в таких делах только конфетка поможет.

Так что надо было решать возникшую проблему, как можно быстрее.

– Ну что съездишь еще один разок? – обратился я к дочери. – Привези телефон, чтоб сто раз не бегать.

– Угу… – понимающе кивнула она.

Находиться в такой враждебной обстановке было невыносимо, и я вышел на дорогу, где ко мне подъехал на велике Васька со скрученным в рулон поролоном. Как оказалось, поролон ему этот выдала администрация, как социальное пособие официально безработному. Предлагали еще на выбор ватный матрас, но он отказался, заявив: «На кой он мне ватный? Вата слеживается. А вот поролон в хозяйстве везде сгодится. Из него губки для мытья посуды даже можно сделать».