Михаил Дмитриев - Цель – Мавзолей и далее… Из морока постмодернизма в окопы Донбаса

Самоубийцами принято называть тех, кто наложил на себя руки; в какой-то степени самоубийцами являются и люди, утопившие жизнь в помоях страстей и пороков. Максим был не немощен, не стар, но ощущал себя трупом. Он помнил себя полным сил, стремлений, мечтаний и сейчас понимал, что со временем выжег в своей душе всё живое. Он даже перестал замечать красоту природы, хотя раньше всегда любовался ей. Максим где-то читал о солдате, который после тяжелого ранения в бою сошел с ума, поверив, что он убит. Этот несчастный считал себя мертвецом и свою жизнь после ранения считал иллюзией, неким сном прошлой жизни. Что-то подобное переживал сейчас и Максим, он ясно и отчетливо понимал, что погибает и находится одной ногой в бездне.

Несколько месяцев назад он уже заглядывал туда, почувствовав дыхание преисподней, был сражён и чудовищно напуган им. Однако, первоначально всё задумывалось иначе, намечалось роскошное и увлекательное путешествие в Рио-де-Жанейро и на пляжи Бузиоса, путь туда лежал через «город-герой» Амстердам. Компанию в этом туре Максиму составила девушка Рая, с которой он познакомился необычным для себя способом, посещая лекции на историческом факультете МГУ. В университет Максима занесло не случайно, он всегда интересовался и увлекался историей, также его притягивала атмосфера студенчества, он хотел подпитаться от ощущения многообещающего старта, от чувства, что вся жизнь впереди. Для имеющего богатый жизненный опыт Максима не составило труда просочиться в Шуваловский корпус на лекции, где после непродолжительного процесса переглядывания у него завязались отношения с миниатюрной блондинкой-аккуратисткой Раей. Вскоре он очутился с ней в Амстердаме, городе тюльпанов, каналов, готических соборов и легализованных пороков. Остановилась пара в отеле Intercontinental Amstel, здесь они намеревались прожить три дня перед отлётом в Бразилию. Поужинав в мишеленовском ресторане отеля, где Максим выпил две бутылки вина, пара пешком направилась гулять по городу. Шли они долго, восторгались видами, фотографировались. Оба оказались в Амстердаме впервые. Когда Максим и Рая дошли до площади Дам уже стемнело. Чтобы передохнуть, они присели в забитой шумной публикой ресторации, здесь Максим выпил ещё вина. Из любопытства Максим и Рая решили поглазеть на квартал Красных фонарей. По карте, которую им выдали в отеле они посмотрели, где находится данная достопримечательность и двинулись в не менее длинный путь. Максим и Рая твёрдо решили идти пешком, им казалось, что они таким образом сумеют лучше понять этот необычный город. По дороге им попадалась масса неформального вида народа разного возраста и национальностей. Раю немного напугал бредущий в одиночестве негр, которого шатало из стороны в сторону, время от времени он что-то выкрикивал.

– Переусердствовал с грибами, – усмехнувшись, сказал Максим.

Вскоре Рая заявила, что она устала.

– Не хочешь попробовать кекс? – спросила она Максима.

– Не против. Давай посмеёмся!

Они зашли в первый попавшийся кафе-шоп. Протолкнувшись через веселящуюся разномастную публику, уселись за свободный столик. Место показалось Максиму неопрятным, но искать что-то другое уже не было сил. Вскоре к ним подлетел взъерошенный засаленный молодой официант. Максим заказал один кекс и два чая с мятой. Официант предложил покурить марихуану, но Максим отказался. Он не приветствовал употребление наркотиков, кекс же заказал из любознательности. Максим и Рая с интересом рассматривали публику. Слева от них что-то громко обсуждала группа невзрачных, безвкусно одетых девушек лет двадцати, с виду студенток. Справа расположился рокерского вида старикан с вытянутым, похожим на лейку носом и подбородком.

– Интересно, такие лица Гоголь называл кувшинными? – спросил Максим.

Рая пожала плечами. Заведение было окутано клубами дыма с характерным запахом. Спустя минут пять появился официант, он передал старикану папиросу в прозрачном пластмассовом боксе, перед Максимом и Раей поставил шоколадного цвета кекс на пластмассовой тарелке и два глиняных стакана с чаем, накрытых крышкой. Пара в минуту одолела кекс, запив его горячим чаем. Рая удалилась в туалет. Сидящий справа старикан меланхолично раскурил свою папиросу, дым от неё накрыл Максима. «Здесь можно одуреть от одного только воздуха», – решил он. К столику вернулась Рая.

– А заведение это – ещё тот гадюшник, – сказала она, – туалет ужасный, причём платный.