Ольга Красова - Устрицы. Повесть

А бывшего моего, кстати, звали Ренард. Француз, коренной парижанин. Познакомились на Крите и оголтело друг в друга влюбились. Переписывались, раз в два месяца встречались-съезжались на недельку или уикэнд, пока горечь очередного расставания не изъела наши сердца, подобно некрофагам, обгладывающим падаль.

Ренард, Регина, реанимация, реинфузия, «реланиум» – я настойчиво, но помимо воли осваивала ноту «ре».

После лекции проболтали в кафе. О кино, музыке, книгах, парнях, о членистоногих и заднежаберных, о сыре и о Кафке. Регина умела увлекательно рассказывать и заинтересованно слушать, не подпирая кулаком уставшую, отяжелевшую от груза чужих россказней голову.

Расставаясь, обменялись всем, чем обычно меняются приглянувшиеся друг другу люди: телефонами, взаимными подписками в соцсетях, горящими взглядами и кофейным вкусом на губах. Дома перед сном я вспоминала дождевых червей и свою медвежью им услугу, Регинину рыжину и ямочку на щеке. И уж совсем напоследок – Ренарда. Его клетчатый кашемировый шарф, пропахший коньяком и «Голуазом», чувственный, мягкий очерк его рта и горячие, будто калёные ладони, сжимающие мои щиколотки.

Да ну, нет, думала я, отговорюсь, что занята, если она позвонит. Может, потом как-нибудь…

Регина позвонила через день. Позвала в гости на сырное фондю.

– А как же твои выемчатокрылые моли? – спросила я, озираясь в поисках иллюзорного суфлёра, у которого для меня непременно есть наготове коллекция отговорок на все случаи жизни. Хотя точно знала, что приду.

– Да ну их! Почитаю про них в интернете!

***

Я долго ковырялась в цветочном магазине, выбирая что-то, на мой взгляд, подходящее для Регины. Флорист составила мне три букета, которые я в итоге забраковала. Красивые, стильные, со значением и без – ничего не годилось. Пестрядь какая-то, надменная и пустяковая.

– А это что у вас? – увидела я в ведёрке несколько головастых конусовидных цветков на толстом стебле. Как большие артишоки.

– Это протея. Очень долго будет стоять!

Купила две. Одну оставлю себе. Я равнодушна к цветам, да и ухаживать за ними ленюсь, но это «существо» мало напоминало мне обычный цветок, скорее какой-то ботанический гомункул, нарождённый сам по себе. В каждом цветочном магазине, в самом неприметном углу, должно быть, томятся в ведре из нержавейки пять-шесть таких для особо взыскательных покупателей, которые приходят, смотрят и, не найдя ничего по вкусу, разворачиваются, чтобы уйти.

По дороге из цветочного забрела в ТЦ, где в одном из магазинов приобрела сумку, которая давно обо мне мечтала. Предстоящие свидания – это будильники, которые всегда звенят вовремя, пробуждая первобытные женские инстинкты к мотовству.

Квартира Регины поразила меня аскетичностью обстановки. Много пространства, которое не стесняло большое количество книг, много света, много скрипов – от дверных косяков, паркета, шкафных дверок, много одиночества. И ничего, что хотя бы намекало на необычное хобби хозяйки, – ни одной букашки. Регина ходила по квартире будто на цыпочках и почти не касалась ничего вокруг. Если отождествить квартиру с живым человеком, то они с Региной словно обиделись друг на друга, словно случилась у них размолвка, временный взаимобойкот.

– Ты как будто разочарована. – почти угадала мои мысли Регина.

– Я думала, что попаду в инсектологическое царство. Где все твои жуки?

– В компьютере, на полках. В блокнотах.

– У тебя ваза найдётся? – я кивнула на зажатую в руке протею.

– Гигантский артишок? Как мило! Ты знаешь, что цветы – это…

– Половые органы растений! – перебила я, довольная своим «мы все учились понемногу ».

– Хм. Я совсем не то хотела сказать, но ход твоих мыслей мне нравится.

– Очень долго будет стоять! – выпалила я обещание флориста, присаживаясь на диван. Он пригласительно скрипнул.

Мы накалывали на шпажки ржаные гренки, макали их в фондю и молча ели. Было пряно, вкусно и немного неловко. Я почему-то вспомнила, что если бы не приглашение Регины, я бы пошла сегодня с коллегами после работы в ирландский паб. Мы бы опрокидывали пинту за пинтой, громко хохотали и флиртовали с Максом – бледным, анемичным официантом, похожим на Мэрилина Мэнсона без грима. Макс бы сильно смущался, лыбился, пряча зубы, и непременно принёс бы три текилы за счёт заведения. А Ренард, я посмотрела на часы (куда-то торопишься? – тут же среагировала Регина), сейчас, наверное, тоже что-то готовит. И, может быть, не для себя одного. Он отменно готовил, просто виртуозно! И также виртуозно расправлялся с едой, смакуя каждый кусочек, наслаждаясь каждым пред и послевкусием. Он познавал. Еду, жизнь, женщин.