Дамир Шапсугов - Проблема свободного мышления в юридической науке

Поэтому, в силу указанной выше привязанности Аристотеля к непосредственному знанию, поиск новой науки о сущем привёл его к выводу о нахождении этого сущего в единичном, непосредственном в виде общих свойств разных единичных предметов, ибо в противоположность Платону он не мог придать статус существования идеям истинам самим по себе, являющимся таковыми, поскольку они не причастны страстям, чувственным ощущениям, представляющим для Платона «темницу» души.

Разумеется, то, что сейчас называют живой мыслью (М. Мамардашвили), нельзя было познать не только в эпоху Аристотеля, но и в гораздо более поздние века вплоть до конца XIX – XX вв., поэтому этот исходный предмет не учитывался и не мог учитываться ни Платоном, ни Аристотелем, ни их последователями и критиками.

В этих условиях мыслители абсолютизировали доступные им предметы и явления как источники и способы познания и знания ощущения, опыт, память, индукцию, дедукцию и т. п.

Разрабатывая свой критический подход к существующему знанию, Аристотель учитывал опыт создания критического подхода к знанию, примененного Платоном.

В критике Платона можно выделить несколько важных моментов.

С точки зрения ее формы она характеризуется как диалог оппонентов, придерживающихся разных точек зрения, но готовых искать истину и, в случае её нахождения, согласиться с ней.

С точки зрения метода характеризуется названным «сократовским» методом доказательства, познания или недостаточности, ограниченности знания обсуждаемого предмета спорящими сторонами.

С точки зрения социально-нравственного содержания она исходит из общепризнанной основной идеи и определения соответствия этой идее взглядов участников диалога. Но соответствие этой идее выступает как доказательство истинности соответствующей точки зрения.

При этом основная идея рассматривается как нравственная идея о должном, рассматриваемом как идеал, являющийся выражением истины.

Таким образом, поиск и нахождение истины как постоянной, неизменной основы существующего выступает ведущей содержательной характеристикой разработанной Платоном критики, как формы поиска научной истины.

По Аристотелю, его предшественники исследовали субстрат, материю и идею, но не объясняли движение.

Для них вопрос о том, существует ли движение до материи и формы (идеи) или возникли позднее, оставался без ответа как неразрешимое противоречие. Усмотреть противоречие можно, только предположив, допустив, что движение не имеет ни начала, ни конца, существует вечно, значит, есть вечная причина, вечный двигатель.

Таким образом, эмпирический вопрос решается логическим путем, только в сознании. Решение оказывается основанным на неизбежности предположения, допущения, опирающегося на закон причинности, а не на опыт. Противоречие разрешается не практически на основе опыта, а чисто логически, что подтверждает аристотелевский тезис «проблема не в вещах, а в нашем разумении».

«Метафизика» и «О душе» Аристотеля по большому счёту являлись обоснованием и осуществлением формально-логического рационального мышления в формате рассудка. Это был просто гигантский шаг в познании мышления, которым был обеспечен переход от принципа «подобное познаётся подобным» (земля видится землёю, вода водою т. д.), свойственного, как это доказывает Аристотель, древним мудрецам, включая Платона, к пониманию самостоятельности мышления, которое уже Платоном рассматривалось как способ непосредственного познания истины в формате «припоминания», находящегося в вечном, истинном и постоянном мире идей.

Особенности формально-логического мышления в названных работах Аристотеля проявляют себя в самой структуре этих произведений, в чёткой постановке вопросов, подлежащих рассмотрению, перечень которых предварительно составлялся перед началом исследования, а само исследование представляет собой последовательный переход от одного вопроса к другому, опирающийся сначала на мнения предшествующих мыслителей, затем следовало обоснование рассудочных определений, как обобщение представлений, получаемых душой посредством ощущений, становящихся затем основой для составления суждений и умозаключений, в конечном итоге составляющих формально-логическое мышление, в котором истина связывается с непосредственностью единичного, выступающей уже в новом виде – не как единичности сами по себе, как она понималась до Аристотеля, а как реальные общие, но тоже, наличные, свойства единичностей, становящиеся основой для их классификации по родам и видам.