Дамир Шапсугов - Проблема свободного мышления в юридической науке

Психологическая наука, нейрофизиология, психофизиология сегодня позволяют выйти на новый уровень общенаучного осмысления кажущегося бесконечно актуальным тезиса «познай самого себя». Сказанным, разумеется, никак не может быть принижена значимость того, что делает современная психология, которая, возможно, и опережает сегодня инонаучные подходы к исследованию мышления, но исчерпывающе не закрывает всю его проблематику, особенно в частно-научной сфере.

Психология дает, по преимуществу, непосредственное знание о предмете, создаваемые в ее рамках теоретические конструкции в основном необходимы для ее развития и полезны при формулировании общих определений о мысли, мышлении и знаках, в которых они выражаются. Сведение воедино психологии, философии и конкретной науки (например, юриспруденции) это уже задача эпистемологии, которая, как нам представляется, сегодня к этому не готова.

Психологи обоснованно уделяют большое внимание влиянию социальности на формирование нейрофизиологических схем, моделей, алгоритмов в мозгу человека, в который социальность естественным образом и необходимо проникает. И здесь важно не забывать, что социальность первобытного, античного и средневекового обществ, а также нового и новейшего времен так же, как и современная социальность имеют разное содержание, много разновидностей, и задаваемые этими многообразными социальностями программы постоянно изменяются.

Свободное мышление и свободное поведение человека не носят врожденного характера, возникают и развиваются как выражение свойств социальностей, находящихся на высоких ступенях развития, постепенно вытесняя алгоритмы и программы старого мышления, свойственного несвободным социальностям. Эти проблемы не решаются одномоментным актом, каким бы мощным ни было бы его воздействие на общество.

Для решения этой задачи необходимо, как это вытекает из психологического подхода к проблеме, создание нейрофизиологических возможностей для гарантированного утверждения в мозгу каждого человека требований нового этапа в развитии социальности. Революционеры и реформаторы, не знавшие этой проблемы, либо игнорировавшие ее, как правило, обрекали на неудачу дело преобразования общества.

И, наконец, необходимо сделать еще одно пояснение. Греческий термин «нус», с которого исторически началось понимание ума и мышления, как нам представляется, оказался необоснованно «задвинут» на периферию процессов исследования мышления и, можно сказать, фактически вытеснен из исследовательской практики в области мышления, превратившись в формальную, несущественную точку отсчета, для которой вполне достаточно простого упоминания о ней как о простом историческом факте, число которых даже не надо пытаться счесть.

Между тем, внимательное изучение источников убедительно свидетельствуют о том, что речь идет не просто о термине, а о гениальном открытии Анаксагора, осмысление, осознание, усвоение и развертывание богатейшего содержания которого мы находим во всей последующей познавательной деятельности человека.

Исходя из этого, представляется необходимым восстановить высочайший статус данного понятия путем определения его в качестве первого, начального звена всех процессов мышления, которое в наших предыдущих исследованиях, за неимением других терминов, обозначалось термином «живая мысль», подчеркивавшим ее отличие от знаков (слов, образом, фигур, чисел и т. п.), в которые происходило ее отчуждение и закрепление, часто с утратой тех качеств, которые давали основание называть ее живой.

С этой точки зрения в данном исследовании нус рассматривается как протознак, живая мысль, порождаемая начальной рефлексией организма на получаемые сигналы, с которой начинается процесс мышления (отсюда и название соответствующего вида деятельности) в непосредственной интуитивной, беззнаковой форме, когда реакция на сигнал является прямой и немедленной, и опосредованной, знаковой, дискурсивно-рассудочной, когда сигнал закрепляется в особых знаках (слове, образе, фигуре, числе и т. п.), рассматриваемых как полный или весьма приблизительный аналог самой живой мысли, способный, утрачивая свою производность, превращаться в самостоятельного и самодостаточного агента мыслительной деятельности.

Это отождествление настолько глубоко укоренилось в мышлении человека, стало источником опасных заблуждений, несмотря на то, что практически в каждую эпоху отдельные выдающиеся мыслители прямо и убедительно доказывали его (отождествления) недопустимость, о чем говорится в отдельных случаях в этой работе.