Татьяна Казанцева - Лайонел Кинг. Демон на побегушках

– У моей мачехи аллергия на шерсть, – с грустью ответила девушка.

В этот момент демону в голову пришла поражающая своей редкостью мысль – помочь. Он подумал о том, что может сделать для Ани, чтобы она отблагодарила его. Ему захотелось быть героем в ее глазах. Ничего удивительного в этом стремлении не было, ведь так происходило каждый раз, когда он начинал ухлестывать за кем-то.

«Возьму этого блохастого на пару дней, а потом выкину обратно, когда она мне надоест», – думал Кинг.

– Может, я заберу его к себе? – Девушка подняла на юношу свои ошарашенные глаза и вопросительно вскинула правую бровь. Только сейчас Кинг заметил, какие красивые и густые были ее брови.

Но сейчас он заметил не только брови. Аня находилась буквально на расстоянии руки от него, и он мог легко рассмотреть ее, докопаться до каждой мелкой детали на девчачьем миловидном личике. Больше всего ему приглянулись как раз брови, но и сами глаза зеленоватого оттенка – такие большие и сияющие, – оказались не менее прекрасными. Темные густые волосы кудрями спадали на ее нехрупкие плечи. Она вообще не была хрупкой: широкий верх, широкий низ. Такая фигура чем-то напоминала ему средневековых благородных дам, да и в ней самой чувствовалась какая-то толика благородства.

– Ты действительно хочешь это сделать? – с еле проскакивающей надеждой в голосе, спросила она, вызывающе глядя на знакомого.

– Почему бы и нет? – произнес Лайонел, выдавая голосом тайный умысел. Девушка настороженно посмотрела на него и наигранно улыбнулась, словно желая проверить, говорит он правду или же только прикрывается своими словами, в тайне надеясь на что-то другое.

– Это прекрасно! – воскликнула она, – Я рада, что ты пошел на такой серьезный шаг.

– Так, может, тогда ты меня отблагодаришь за мои хорошие дела? Согласись, сегодня я их немало сделал. – Юноша медленно, чтобы не спугнуть девушку, начал тянуться к ней. Она сидела на месте в смятении и в ожидании продолжения.

Лайонел закрыл глаза и уже вот-вот должен был соприкоснуться своими губами с ее, как почувствовал вместо мягкой и нежной кожи что-то мокрое и пушистое. Он открыл глаза и увидел котенка прямо около своего носа, которого держала в ладонях девушка, с задором глядя на Кинга.

– Мяу, – пикнул котенок, пытаясь вырваться из цепких девичьих рук.

– Ой, только послушай, – умиленным голосом обращалась Аня к Лайонелу, – Счастье сказал, что ты плохо целуешься.

– Счастье?.. – нахмурился юноша.

– Ага, Счастье. Так котенка зовут. Представляешь, приходишь домой, а у тебя там всегда Счастье. Знаю, глупо, но всегда хотела так сделать. – Девушка смущенно опустила невинные глаза. Такое движение окончательно выбило Кинга из его зоны комфорта. Все то, что он знал о мире и о людях, разом перестало действовать и превратилось во что-то новое, еще неизведанное.

– И еще он сказал, что нельзя пытаться поцеловать девушку без спроса, – присущим только детям тоном, пробубнила она.

Сказать, что Лайонел был удивлен, сбит с толку, ошарашен – ничего не сказать. Он замер в той позе, в которой его губы коснулись котенка, и продолжал сидеть так до тех пор, пока Аня не встала на ноги, держа в руках темный комочек.

– Ну, пошли, маньяк, – сказала она и зашагала вперед. В своих мыслях юноша ей возразил, но вслух произнести не смог ни слова.

Они шли молча, на небольшом расстоянии друг от друга. Когда Лайонел пытался приблизиться к девушке, она инстинктивно начинала от него удаляться на еще большее расстояние. Еще никогда Кингу не приходилось сталкиваться с девушками, которые бы избегали его близости. Эти невинные глаза, это ребяческое выражение лица, это странное детское поведение, каким она сопровождала всю их прогулку, настолько поразило Лайонела, что он никак не мог сопоставить это с тем происшествием в парке, где она, не задумываясь, ударила человека по голове и отказалась помогать ему после.

За все свое существование в обоих мирах, Лайонел Кинг успел перевидать множество людей и демонов. Все они были характерные по-своему, и под каждого нужно было подстраиваться, чтобы заслужить доверие. Но Лайонел делал это в своих собственных целях – иногда коварных, а иногда и не очень, – одной из которых было понимание души человеческой. Но сколько бы он ни старался, никак не мог понять ее до конца. Он думал, почему люди поступают так , а не вот так или почему некоторые из них вредят себе, чтобы помочь близким, а другие делают обратное. Все это волновало его и именно это стало одной из причин, почему он сбежал в человеческий мир.