Альманах - Альманах «Российский колокол» №5-6 2019

Лежала Волга рыбой в стороне,
Рассвет как сокол на неё спустился.
О, Приснодева! Я в монастыре
Пред ликом золотым Твоим молился.

Какой я грешник? Знаю, знаю сам.
Мне дальше паперти не стоило соваться.
Но за спиною братья по стихам,
Которые и плачут и постятся.

Монахини поют, как стайка птиц,
У каждой из певиц по Божьей ноте.
Вдруг падаю, как перед плахой, ниц,
Услышав глас: «Без Бога вы живёте!»

Как воины стоят свеча к свече,
Их огненные шлемы полыхают.
И тени на церковном кирпиче
Коня Георгиева под уздцы хватают.

Не на меня занесено копьё
Святое – на поверженного Гада.
Я русский – значит, это всё моё:
И монастырь, и каждый кедр из сада,

И звонница, и Волжские врата,
И сорок шесть монахов, убиенных
Литовцами, ять в книгах и фита,
И даже галки на мирских антеннах.

Здесь исцелился Грозный Иоанн,
От язвы моровой спасались земли…
И я лечился от словесных ран,
За города молился и деревни.

О, Пресвятая, Отчину спаси
На тихой пристани народного терпенья!
Во чрево – Христа вместившая, прости
Поэту очарованному – пенье.

В невесёлую минуту
Вспомнил бабушку Анюту.
К ней от мачехи сбегал
Кости греть на русской печке,
Искупавшись в зимней речке,
Как французский генерал.

Ночь, в ночи две сигаретки,
Две блестящие монетки,
Два зелёных уголька…
Сердце выпало из глотки,
Тут заметил выше тропки
Три стеклянных огонька.

Да, тогда водились волки
В хвойно-каменной сторонке,
Помнишь, Батюшка Урал?
Взвоют – стынет кровь по жилам,
Если был бы я служивым,
Я б с собой мортиру брал.

Отодвинув прочь заслонку
За родимую сторонку,
Погружала в печь ухват
Бабушка в крестьянском платье,
Плыл обратно на ухвате
Чугунок, одетый в пар.

Хоть крупинка за крупинкой
В супе бегала с дубинкой —
Ешь от пуза, как мужик…
Алюминиевая ложка
Над столом висит как брошка,
Отражая этот миг.

На сундук швырнув рогожку,
Скинув с зябких плеч одёжку,
Забираюсь под тулуп.
В сне глубоком вижу царство,
Где нет злобы и коварства,
Где друг дружке каждый люб,

Где по небу ходят кони,
Нет волков и нет погони.
А в светёлке дева-мать
Шепчет листопада тише:
– Подойди, сынок, поближе,
Лобик твой поцеловать…

Тут я, дурачок, проснулся
Или луч ресниц коснулся,
А по ним слеза бежит.
Жизнь моя стоит в тумане,
Как похлёбка бабы Ани.
Нужно как-то дальше жить.

Тракт Сибирский пронизан лучами
И гудит золотою стеной!
Бог-свидетель прильнул небесами
К тайным знакам тропы вековой!

Казаки, конокрады, цыгане
Пролетели по тракту в дыму!
Растворившись лесными царьками,
Принимая суму и тюрьму!

Где железом гремел Достоевский
Или Чехов пылил колесом,
Там проехал колхозник советский,
Раскатав эти дали катком.

За Урал завалилась Россия,
Как сапог за гранитный сундук.
Вот где русская воля и сила
И до моря Держава вокруг!

С Камы-матушки широкой,
С Камы-матушки глубокой,
Между лодок и плотов
На колёсном пароходе
(Что-то динозавра вроде…),
Позабыв родимый кров,

Приплывём в Москву-столицу,
Поцелуем голубицу,
Что летает выше туч.
Над её семью холмами,
Над кремлёвскими орлами
Пронося Господний луч.

Этот луч насытит перья,
Как стрелу насытит зелье.
А стрела насытит цель.
Слово не острей кинжала!
Но из раны побежала
Кама в общую купель.

Умирало над морем светило,
Обручившись с поверхностью вод,
Светозарная Божия сила
Гасла в небе, как русский народ.

Я стоял на скале под сосною,
Что корнями эпоху скребла.
За моею спиною, за мною,
Погибала без боя страна.

Я рукою, свинцовой от силы,
Вырвал с корнем клубящийся луч.
И заплёл его в имя – Россия,
Словно в конскую гриву… И с круч

Прокатилась имперская тройка,
Расплескав океаны-моря.
Как на свадьбе я выкрикнул: «Горько!»
Горько, горько, Отчизна моя.