Михаил Ярославцев - Реальность и сны

Цифры, даты… Не из них состоит наша жизнь. Не те события врезаются в память, что принято описывать в автобиографиях. Но те, что тронули душу, позволили что-то открыть для себя, понять, усвоить. Позволили почувствовать, что живёшь…

Утро. Только приехали из отпуска – из аэропорта, с чемоданами. В холодильнике – шаром покати. Иду на рынок, благо рядом с домом. В руке список. Колбаса, яйца, хлеб.

Рано еще, торговцы только начали раскладывать свой товар. Большая часть киосков закрыта. Возле мясного прилавка молодые бородатые ребята в круглых шапочках о чем-то оживлённо беседуют на своём языке. Нахожу среди мясных продуктов колбасу.

– Ох, а что ж так дорого?

– Халяль! – отвечает продавец в белом халате.

– Не убедил, – я качаю головой и собираюсь идти дальше по рядам.

– Э-э, погоди! Ты знаешь, что такое халяль? Это самое лучшее мясо! Животное по всем мусульманским законам готовят, понимаешь? Никакой тебе сои-шмои в колбасе, никакой химии, только мясо. Потому и дороже немного.

– Ничего себе, немного! В два раза почти!

– Слушай, возьми, не пожалеешь!

– Ладно, вот этой свесь грамм триста.

Иду по рядам. Торговцы не торопятся начинать работу. Яйцами только одна тётка торгует.

– Подскажите, у вас три вида яиц одной категории по разной цене. В чём разница?

– Эти с птицефабрики, – показывает рукой тётка, – эти деревенские, эти монастырские.

– То есть с птицефабрики – не деревенские? – улыбаюсь я.

– Деревенские, – уверенно кивает тётка, – но с птицефабрики. А эти – от фермеров.

– А монастырские? – продолжаю любопытствовать я.

– А эти из монастыря, освящённые по православному обычаю.

– Ну, давайте монастырских десяток, – смеюсь я.

Я много кого из торговцев знаю по имени. И они меня знают, здороваются.

– Доброе утро, Михаил, – степенно произносит торговец сладостями, – чего в такую рань?

– Здравствуйте, Семён Абрамович. Из отпуска прилетели, только с самолёта. Вот, хлебушка купить пошёл.

– В такое утро, Михаил, я бы вам посоветовал купить мацы. Это кошерный хлеб.

– Семён Абрамович, ну какой из меня иудей?

– Ну что за стереотипы, Михаил? Разве только русские пьют водку? Разве только украинцы едят сало? Почему бы вам не попробовать мацу?

– А, давайте! И вот этих кексов с ванилью, пожалуй.

Уже на выходе с рынка меня окликает знакомый бурят, торгующий фруктами.

– Миша, привет, погоди!

– Привет, Батор. Не сегодня, я только на завтрак продукты покупаю.

– Да погоди ты! Мне омуля копчёного привезли. Возьми!

– Батор, давай я завтра за омулем приду.

– Не доживёт он до завтра на жаре, горячего копчения же. Пропадёт.

– Да у меня денег не осталось почти.

– Не надо денег, угощаю постоянного клиента. Мне целый ящик привезли, что мне с ним делать?

Батор достает из-под прилавка две крупные рыбины, заворачивает в газету и протягивает мне.

Жена жарит яичницу с колбасой. Зовёт меня.

– Иди посмотри!

Я подхожу и удивляюсь: на четыре разбитых яйца – семь желтков! Двойняшки! Вот тебе и православные яйца!

Мы садимся завтракать. Колбаса действительно не похожа на магазинную. Чуть специй, чуть соли, а всё остальное – натуральное мясо, как если бы пожарили отбивную. Жена хрустит мацой и смотрит на меня.

– Ты где всё это разыскал? Почему раньше не покупал никогда?

Я молчу, мотаю головой, показываю, что не могу ответить с полным ртом, а сам думаю. А действительно, почему? Дорого? Да оно же того стоит, зато как вкусно! Наверное, просто по привычке, от нежелания искать и находить что-то новое. А может из-за стереотипов, о которых говорил мне Семён Абрамович. Или из-за банальной лени поменять что-либо из того, что и так вполне устраивает. Поэтому молчу, разворачиваю омуля и отламываю кусочек.

Яркий и пряный запах можжевелового дымка наполняет нос. Сочное, нежное мясо тает во рту. Я закрываю глаза от удовольствия. Омуль в меру солёный, нежирный. Безумно вкусный. Я отламываю ещё кусок и протягиваю жене. Жена кладёт кусочек в рот.

– Батор угостил, говоришь?

Я киваю.

– Он буддист?

– Не знаю, – пожимаю плечами я.

Жена вдумчиво жуёт омуля, а я смотрю на неё, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Настоящий дзен вкуса, – произносит она наконец и улыбается.

Выше всех жил дятел. Он был очень хозяйственный, всё время что-то перестраивал в своей квартире, ремонтировал, поправлял. Дятел уважал своих соседей и старался не стучать раньше девяти утра. Однако сам он вставал рано и иногда, когда ремонтировать было совсем немного, чуть-чуть подстукивал и в шесть, и в пять утра. Тихонько, чтобы никого не разбудить. Ну не ждать же три часа из-за одного маленького гвоздика?! Правда, соседи всё равно просыпались, ругали сквозь сон дятла-труженика, но самому дятлу ничего не говорили, потому что все были очень интеллигентные.