Александра Обвинцева - Под крыльями Ворона

Калинин был всеобщим любимцем «Авроры». Весёлый, душа любой компании, он быстро находил общий язык со всеми в радиусе ста метров от себя. Умный и волевой ‑ его интеллект высоко ценил даже командующий, а отдел разработки оружия внимательно ловил каждое слово своего главы. Сильный и отважный ‑ за тех, кого он называл друзьями, мужчина мог бы выйти один против армии боевых андроидов. А Рея он почему‑то почти сразу назвал другом.

‑ Слушай, дружище, эта твоя идея просто гениальна! ‑ Владимир на голову возвышался над молодым учёным и активно размахивал руками, грозя вот‑вот сбить того с ног каким‑нибудь неудачным движением. ‑ Облегчить! Подумать только, всё, что нужно было сделать, это взять более лёгкий металл! Эх, хорошо всё‑таки у тебя котелок варит! ‑ последнюю фразу Калинин произнёс по‑русски, но широкая улыбка и снова опустившаяся на многострадальное плечо ладонь без перевода позволили Рею понять значение слов.

‑ Мистер Кинг! ‑ Виктория стремительно приближалась к мужчинам. ‑ Почему Вы сегодня снова отказались зачитать доклад, а разослали его по кускам в разные отделы?

Владимир хмыкнул:

‑ Если все остальные куски по объему такие же, как мой, то мы были обречены состариться в том зале.

‑ А Вас, мистер Калинин, ‑ женщина оглядела гиганта пронзительным взглядом светло‑серых глаз, ‑ между прочим, возле Зала Советов Ваша жена дожидается. И она в весьма скверном настроении.

‑ Понял, убегаю, ‑ Владимир поднял руки, признавая поражение. И, хохотнув напоследок: «Ну, бывай, дружище! И запомни ‑ никогда не спорь с женщиной!» ‑ потопал обратно к Залу.

‑ Секретарь Дуглас… ‑ начал Рей.

‑ Я не желаю слушать оправдания, мистер Кинг. Немедленно возвращайтесь в свою лабораторию, ‑ с этими словами женщина развернулась на каблуках и удалилась вслед за Калининым.

Рей улыбнулся. В этом вся Виктория. Всегда ругается и заставляет сделать так, как будет лучше для него же. Маскируя заботу суровыми словами, женщина продолжает ненавязчиво воспитывать самого молодого сотрудника «Авроры». Никто точно не знает, почему она так опекает молодого ученого. Впрочем, о Виктории Дуглас доподлинно неизвестно ничего, кроме одного факта: она является личным секретарём командующего Армстронга уже больше тридцати лет и в «Аврору» была переведена вместе с ним.

Говорят, будто до сих пор ночами здания живут своей особенной жизнью, полной тихого шепота, шорохов, шальных дуновений ветра, тайны и страха. Будто бы тогда из тёмных углов выползают ужасные создания ночи, которые ищут себе живую жертву…

Если это действительно так, то здание «Авроры» являлось исключением из правил. Оно никогда не пустело полностью, в нём всегда оставались дежурный, связист и подразделение быстрого реагирования. А временами ещё и несколько учёных засиживались за своими безумными экспериментами допоздна или работали над особо важным и срочным изобретением. Поэтому свет в длинных переходах никогда не выключался полностью. Да и полутёмные коридоры на пустующих этажах не выглядели хоть сколько‑нибудь таинственными. Окон в них не делали, ветру там взяться было неоткуда. Иногда от стен веяло холодом, но это просто‑напросто работала система вентиляции. Двери не хлопали ‑ они электронные и бесшумные. И ничто не создавало ощущения чужого присутствия ‑ в здании отсутствовало эхо. А историями о злых пришельцах из космоса работников организации было не напугать. Ведь именно для борьбы с возникшей внеземной угрозой двадцать лет назад и создали «Аврору».

Двери бесшумно закрылись за его спиной, и Рей наконец‑то смог вдохнуть полной грудью. Король снова был дома.

Здесь дышалось полегче, но тупая боль в груди не давала забыть, что скоро стены этого замка уже перестанут помогать. За власть жизнь выставила свой счет ‑ гильотину на эшафоте. Каждый шаг подводил короля все ближе к ужасающему сооружению. Страшно… Это так страшно… Мир перед глазами начал кружиться, легкие вспыхнули огнем, кашель оцарапал горло… Палач был готов зачитать приговор…

‑ Рей!

Этот голос…

‑ Рей, очнись!

Её голос…

‑ Приди в себя!

Родной голос королевы…

‑ Рей!

Резкий вздох, чёрные глаза распахнулись, встречаясь с взволнованным взглядом васильковых глаз.

‑ Евангелина… ‑ едва слышно.

‑ Тихо, не говори ничего, ‑ тонкий палец мягко коснулся бескровных губ. ‑ С каждым разом приступы становятся тяжелее. На какой‑то момент мне показалось, что ты уже не дышишь.