Demok - Жнец

– Твою ж… – костлявая рука выползла из одеяла и схватила потрепанный будильник, отчего тот в мгновение замолк, оставляя хозяину белой конечности блаженную тишину. Указательный и безымянный пальцы держали два округлых колокола, пока средний метался в милиметрах пространства, стараясь усмирить ненасытный молот. Огромное механическое сооружение словно в конвульсиях старалось издать раздражающее дребезжание, однако сопоставимых размеров конечность, явно превосходившая в пропорциях своего хозяина, усмиряла пробуждающую конструкцию. Наконец, потихоньку снижая темп, сбивая ритм, вибрация прекратилась, а кости заползли обратно под толстое пушистое одеяло.

Немного погодя, спальное убежище само начало сползать, а точнее обвиваться вокруг того, что находилось внутри. Оно охватило каждую выпуклость, не оставив даже шанса подсмотреть, что скрывалось за темной материей. Рукава, капюшон и сама ткань, сплошь закрыв тело, свисая с кровати, чуть ли не кричало, не издавая ни звука. Темные силуэты, хватаясь за головы свои и друг друга, пустыми отверстиями устремляли взоры во всех в круг, беспорядочно извиваясь, словно в агонии. Темная дымка, исходившая из темного маленького царства, окутывала пол, отчего могло показаться, будто туман собрался.

Тут внезапно откинулась поперечно подушке голова, обнажив вылупившийся белоснежный клюв и две пустые черные дыры, симметрично расположившихся чуть выше, в сторону от остроконечного рта. Она обратила внимание сначала на голую стену впереди, покрытую лишь белёсой краской, позже – на будильничище, стрелы которого ровно ничего не сообщали, бесконечно двигаясь по и против часовой. Однако два отверстия вдруг расширились, словно чуть озарились, и тело встало, поплыло быстро к двери. По пути за ним устремилась коса.

В огромном потоке таких же издалека темных силуэтов, обладатель длиннющего клюва оглядывал здания вокруг, включая то, из которого он вышел. Небольшой будто бетонный купол в окружении таких же сооружений стоял в огромном поле курганов, меж которых происходило вроде и беспорядочное, но абсолютно соблюдавшее порядок действо. В нем и был замешан остроклювый жнец. Голова поворачивалась туда и обратно, сканируя местность несуществующими органами, а тело и коса, словно не принадлежавшие носителю, несли по простору спального района туда, где начинались более строгие квадратные коробки, только тоже сплошь из бетона. Пролетая меж однотипных курганов и таких же, как сама черная тень, силуэтов с косами и клювами, а иногда и огромной пустотой внутри капюшона, жнец все смотрел по сторонам, однако непонятно, куда взор отсутствующих глаз был направлен. Встречный ветер обдувал низ темной мантии, которая переходила в легкую дымку ближе к поверхности самой улицы, то есть становилась более прозрачной с каждым миллиметром. Широкие длинные рукава же, будучи более плотными,, трепыхались от скорости полета, хвостом догоняя своего обладателя.

Тень пролетела несущественное расстояние и определенное пустое время, и внезапно остановилась у длинного небоскреба, словно коридора прямиком на небеса. Монотонная бетонная глыба надгробием установлена посреди мелких курганчиков, хотя вдалеке все еще видны склеповидные монолитные здания. Войдя в небольшое отверстие снизу посередине, источавшее желтоватый цвет, носитель косы, минуя мраморное, светлое, без единой лампочки помещение, устремился прямиком к лифту, который открылся сразу же. Механическая золотая дверь пружиной открыла посетителю такую же мраморную и освещенную комнатку, совершенно пустую до и, что очень вероятно, после небольшой поездки на небеса. Стены без единой кнопки или другого приспособления, пол такой, как и стены, а потолок более того, не имел люстры. То есть одни лишь белые линии поверх желтой как кожа поверхности разбавляли унылый интерьер лифта.

Перед белоснежным клювом промелькнули множество одинаковых помещений перед тем, как, постепенно снижая скорость, каменная комната замерла на верхнем этаже. За решеткой, называемой дверью, можно было разглядеть отчетливые контуры единых разбавленных временем минералов, которые образовали уникальную природную живопись, именуемую мрамором. Каменные плиты друг за другом, не имея границ, создавали картину сплошного коридора, помимо которого ничего нет. Бесконечная дорога в одну сторону, по которой шел каждый день жнец и которая будет пройдена вновь. Уже без попутного ветра, силы сопротивления и других придуманных явлений, хозяин косы и кричащих в немой агонии теней плыл по пространству, пока окружение превращалось в замкнутую монохромную четырехстенку.