Юрий Бевзюк - Родины благодарность

…Затем выше (к разновидностям опасностей описанное чуркинской шпане в лето-осень 53-го, – для меня «победное» противостояние и, разумеется, полезное: начал сполна познавать людей; узнал своего кулака резкость); моральные терзания свелись к страху, не повредил ли глаз несчастному Карасю Ваньке :в кодле из двадцати шпанят ему поставил «за обзыванье», в темноте уже, фингал перед фильмом в «бригаде»…Тогда положил себе я – ни в каком случае за оскорбления – не нападать: силу применять – только от нападения защищаясь…

…Воюя в лето 53-го с с двухгорбово-окатовской шпаной, не знал еще, – что с августа …комсомолец… …После смерти Сталина был в конце апреля прием в комсомол массовый; много было еще от войны недавней и оккупации – переростков тогда в семи шестых классах, – и я заодно заявление подал, хотя полгода еще до 14-ти не хватало.. Я стал консультантом всей той массы – больше сотни в комсомол принимаемых (недаром же у меня еще одна кличка была – «политикан»: где какие страны, типы правлений в них, какие партии правят, в каком положении компартии, кто где в основных странах президент-премьер, – и, разумеется, по комсомола уставу: всё это у меня «от зубов отскакивало»): – консультировал не только шестые, но и седьмые, и восьмые классы; все страшно перед бюро райкома волновались, – один я спокойным пребывал; на бюро уверенно на все вопросы ответил, и чуть не был принят, – но кто-то спросил: – Юра, а в каком месяце ты родился? – Пришлось признаться – в октябре, – не приняли за недостачей аж шести месяцев!.. Не описать словами мое отчаянье! В политике ведь лучше всех разбирался – принятых «чайников»! … Не приняли в организацию Николая Островского, Аркадия Гайдара, Олега Кошевого – многих, многих прославляемых… Тогда ведь в кино, на радио только патриотические мотивы звучали… Месяц ведь только назад умер Сталин! (Хотя мне уже год или два уже не нравилось, вызывало досаду, – вся первая страница выписываемого в дом «Красного знамени», – коей газеты почти через сорок лет стану единственным в источниковеденье истории послесталинским «колумнистом» -автором , – стандартными поздравленьями вождю занята; – то не могло еще быть политической антипатией, – а больше генетическое стремление к плотности информации… около тогда, в шестом классе, когда еще был жив последний год Сталин – или, скорее, уже в седьмом, первый год после его смерти, – я с отцом, сильно сердитым на Сталина, спорил яростно: мать еще ему кричала перестать, опасаясь, как бы я на родителя не донес, как всем известный Павлик… но я уже тогда отделял деяния от высказываний, да и отца в любом разе не предал бы; …прошедшие полвека показали – подросток я был больше отца прав… …Кто бы знал, как был удручен я тем в приеме в комсомол отказом… С горя набил карманы спичек коробками, и, серку в дуло «поджиги» соскребая, до темноты палил в овраге, – целясь в сердцах в пустые консервные банки: кусочками свинца их дырявил, великую свою досаду на тех банках вымещая…

…В горячее для меня, того же 53-го – боевое лето двугорбовско-окатовской шпане противостояния – не знал: в августе утвержден комсомольцем по анкете «автоматом» (всё еще за два месяца до положенных 14-ти), – только в январе 54-го в райком позвали комсбилет получать, – а до этого я на комссобрания класса рвался, – но пятерка переростков не пускали; до седьмого лидером класса был переросток (года на три), – стало быть, уже почти взрослый, Левченко Павел, – но как я в декабре (в 6-м классе) вдруг разом всю геометрию понял и стал задачки «щелкать» буквально, – а Павлик и к точным наукам был туповат, и к гуманитарным, – но был весьма аккуратен, отличным почерком обладал, засматривал учительницам в глаза своими светлоголубыми глазками: – хотя лицом был узковат, и постоянный на щеках румянец, – личиком был приятен, строен, ростом по возрасту нормален …Так вот, этот Павлик, умом особым от природы не обладая, стал к моим успехам в учебе ревновать, – и к холодам подговорил тоже переростка-амбала (и года на два меня старше), с «камчатки» (с задних то есть парт), – и еще не успел прозвенеть звонок с урока последнего (а мы во вторую смену занимались), как погас свет внезапно, – и сразу мне по затылку тяжелый удар! Меня не то что спасла, – но избавила от потери сознания только моментальная реакция (и потом много раз спасала): успел пригнуть голову к парте; следом легкий хлопок по плечу, – Володя Кочетков тут свет включил, – и вижу в дверях широкий зад верзилы Максима (Максименко), следом долговязый Гена Тарасенко (этот вроде бы приятелем считался, и я у него бывал – как младший (ему тоже уже 16), – чаще; Кочеток кричит: – Это Левченко их подговорил! Я видел! … – видел переговоры Павлика с Максимом-амбалом, и слабовольным Тарасом, – видел, но о чем говорили, не слышал, – а то бы меня, понятно, предупредил; Максим, как изрядный тупарь, меня недолюбливал, ясно, но долговязому, бельмоглазому Генке Тарасу я ведь постоянно помогал задачки решать, – вернее, постоянно списывал у меня и другим давал списать… Так я стал одновременно объектом приложения и подлости – и благородства! Со стороны Гены Тарасенко – некоторое по слабовольности подличанье (Левченко Павлик – настоящий из зависти подлец) … А Витя, кажется, не Володя, Кочетков, маленький, младше меня почти на год, сынок полковника, – не только не обладал завистью (в шестом классе он преуспевал по алгебре – я ею тогда скучал, в седьмом и она стала для меня пустяк, – оттеснил его с первого места и по этому предмету), – но и проявил внимательность к ситуации в классе, разглядел против меня низкий заговор, – и разоблачил его сразу бесстрашно (он был ведь очень маленький по сравнению с теми тремя уже дядьями); на следующий день, как собралась перед входом в школу вся вторая смена, я подступил к Левченко – ему 17, – а мне только 14 два месяца назад, – сделал рукой со сжатым кулаком выпад, будто собираюсь ударить, – он побледнел, уклонился …струсил, как я и предвидел: хотя внешне вполне на парня походил, – он, что называется, «баба» был: с двумя такими же переростками-девицами на почве обмена сплетнями дружил, секретничал, хихикал… …Та передряга с подзатыльником мне моральных терзаний вовсе не причинила, – напротив, я доволен был: познание людей значительно расширил, – и хотя не хотел, но именно здесь место упомянуть о моральном страдании, первом во времени, что я собою причинил другого пола представительнице… ниже описано…