Николай Рябцев - Велесова ночь

«Что будем решать?» – спросил Ясномысл остальных стариков.

– Я так думаю, – заговорил Возгарь, – что надо бы с ними ещё подробнее потолковать… Ты одобряешь, Белослав?

– Пусть Молчан снимет колодки да цепи на них наденет, пускай их покормят, а потом к нам, на капище, приведут… Там толковать будем, – согласился старец.

– Ну коли все согласны, – подитожил Ясномысл, – так тому и быть.

В толпе собравшихся возражений не возникло, народ стал потихоньку расходиться, люди принимались за повседневные дела, старцы неспешно пошли, на капище, с узников сняли колодки, кузнец Молчан надел на каждого кандалы, сторожить пленников, а они всё ещё оставались таковыми, остались пятеро мужчин вооруженные копьями и дубинками. Через какое-то время принесли хлеб и молоко, чему наши герои были несказанно рады, ибо уже давно голодные спазмы в животах изводили их не хуже только что снятых колодок.

Посередине капища горел костёр, вокруг которого сидели трое старцев, по их напряженным лицам, по взглядам устремлённым на горящие поленья было видно, что они столкнулись с очень непростой ситуацией, требующей неотложного, но в то же время, мудрого решения, и стоящие вокруг деревянные идолы древних богов всем своим видом, как бы подчёркивали важность произошедшего прошлой ночью.

– Не верю я им, – заговорил Ясномысл, – вышли из тумана в Велесову ночь. Что хорошего может из тумана прийти? Их надо в жертву принести.

– В своём ли ты уме, Велес не принимает человеческих жертв? Или ты отступником хочешь стать? – возразил Белослав.

– Белослав прав, не принимает Велес такие жертвы, – согласился Возгарь.

– А что вы предлагаете? Или будете спокойно смотреть как эти греки будут людей разврату учить? – кипятился Ясномысл.

– С чего ты взял, что они чему-то будут учить, и почему ты решил, что они греки, ты же не знаешь кто они?

– То-то и оно, Возгарь, что не знаю, но чувствую, что недоброе всё это!

– Ты думаешь, что Велес их вывел к нашим охотникам неспроста? – уточнил Белослав.

– Именно! Неспроста всё это! Специально, чтобы мы принесли их в жертву и победили всякую навь!

– А я так не думаю, – возразил Белослав, – Велес конечно просто так ничего не делает, что-то он хочет нам сказать, а вот что?..

– А то, что требует человеческой жертвы, голодный он! Всегда вы со мной спорите! – негодовал Ясномысл.

– Не всегда, Ясномысл, не всегда, но ты сам вспомни, скольких бед мы уже избежали, когда не согласились с тобой?

– Опять ты, Возгарь, меня попрекаешь прошлыми ошибками! Сколько ещё мне будешь напоминать?

– Сколько надо, столько и буду… Прекрати, Ясномысл, требовать, чтобы мы людей в жертву приносили, не по закону это!

– Мы здесь закон! – взорвался волхв.

– Нет, Ясномысл! Род здесь закон! И законы Рода мы призваны чтить!

– Вот попомните, ещё пожалеете, что этих чужаков не принесли в жертву! Они ещё себя покажут!

– Не покажут, правда Белослав? На следующий туман выведем их и отправим обратно, а пока последим за ними. Вот тебе, Ясномысл, наше с Белославом слово: приносить чужаков в жертву нельзя, ибо они люди, и боги запрещают такие подношения, а кто не исполняет запрета, тот отступник и достоин изгнания. Я тебе, Ясномысл, в последний раз говорю: успокойся, не смущай людей! – навис над ним Возгарь.

– А то что?..

– А ты не помнишь сколь раз мы с Белославом спасали тебя от позора, ты забыл скольких ты не смог вылечить от хвори, прикрываясь волею богов, а мы тебя выгораживали?

– А сами-то что?..

– А волхв у нас ты, мы всего лишь кудесники. Ты сам захотел быть волхвом, мы были согласны, только память у тебя короткой оказалась! Ты забыл почему ты волхв и с каким условием, а? – парировал Возгарь.

– А коли память коротка, так и другого, более послушного, можно найти, так что помни, власть твоя пока мы с Возгарём этого хотим, – подитожил Белослав.

– Правильно говоришь, Белослав! Ты, Ясномыслушка, почаще вспоминай кто тебя волхвом сделал. Ну да будет, пошли что ли поедим?

– Я есть не хочу, – буркнул обиженно Ясномысл.

– Ну дело твоё… Пойдём, Возгарь?

– И то верно, пойдём, – согласился кудесник.

Двое старцев пошли к избушке, стоявшей неподалёку и скоро скрылись за низенькой дверью.

Обида нестерпимо терзала душу Ясномысла, бессильная злоба на старейшин, на несправедливость по отношению к нему ни днём, ни ночью не давали ему покоя, тяжелые мысли ворочались в его голове: « Они ещё меня узнают, я за всё отомщу, подумаешь, они меня волхвом сделали. А сами-то они кто? Ладно, дайте срок… Ещё узнаете мою силу! Зря я что ли все годы науками занимался, травы собирал? Надо бы к разбойникам сходить в лес, а этим двум дурням скажу, что корешки пойду искать… А то что-то давно от Ворона вестей нет.»