Эвелина Каравай - Сны большого города

И вдруг у меня возникает идея. Иду на детскую площадку, сажусь на качели, которые с удивлением, тяжело пыхнув, принимают меня в свои объятия, и начинаю раскачиваться. Сначала чувствую себя неуклюже, словно весь мир смотрит на меня с осуждением. Качок-другой и мир повседневности позади. На сцену выступает мир детской радости, легкости, беззаботности и счастья. Начинаю улыбаться. Понимаю, что внутри море восторга. Я уже не пустая картонная коробка. Внутри целый мир чувств, эмоций переживаний. Они весело плещутся в душе дельфинами, золотыми рыбками, задорными медузами.

Маятник качели останавливается, я снова впрыгиваю в мир прозы бытия и чтобы закрепить эффект угощаю себя мороженным. Чувствую, что улыбаюсь без причины невпопад. И замечаю, как незнакомые прохожие начинают улыбаться в ответ.

Вот и я радуюсь, как паук. Ведь для радости не нужен повод. Важно лишь состояние. И каждый миг откликнется салютом восторга.

Если ласточки летают низко, значит небо давит неприветливым грузом, прижимая их к земле. Они не могут жить как люди, но и доступ в небеса кто-то закрыл, словно захлопнул люк в страну свободы. Ласточки мечутся зигзагами. Одни ищут временные прибежища, другие разбиваются в прах, потеряв надежду, и только некоторые, накачав мышцы воли и крыльев, затаив дыхание, для последнего рывка, устремляются тараном в небо. И о чудо, небеса повержены и несмелый луч солнца, словно факел победителя, указывает путь домой. Только смелым покоряются высоты, только сильные духом могут парить над землёй. Каждому даётся высота по силам.

На данном изображении может находиться: океан, небо, на улице, природа и вода

Наверное, природа была не в духе. Небо пугало грохотом и слепило глаза зигзагами молний. Толстая туча, похожая на лицо упитанного амура, зависла над окном, скорчила грустную рожицу и начала плакать щедрыми размашистыми каплями.

Мгновение, и краски мира поблекли, стали похожи на несмелые акварельные зарисовки неопытного художника. По улицам задорными ручейками потекла смытая с домов и деревьев пыльная усталость.

Птицы притихли в прохладной глубине деревьев. Все живое затаилось, жадно вдыхая кислород.

Но вот и первые лучи солнца упрямо протискиваются сквозь брешь в туче, пробитую дождем. Минута расслабления, минута задумчивости и неги. Небольшая пауза для того, чтобы по венам всего живого снова побежали молекулы живительной энергии.

Вдох, еще один. Свежий воздух пьянит и вызывает ощущение эйфории. Жизнь продолжается.

Внезапно налетевший дождь выгнал из ресторана всех посетителей. Ветер сорвал накидки- скатерти со столов. Осталась только пустота и белый одинокий рояль, брошенный своим хозяином. И вдруг… о что это за чудная мелодия… в пустом ресторане… Звук… ещё звук… казалось на рояле играл кто-то то невидимый.

Капли дождя падали на клавиши, а те словно в ответ на касание невидимых рук, пели. Мелодия была настолько красива, что через пару минут прилетел ветер и начал вторить движениям дождя. Затем ветер надул штору, словно парус на корабле, и она заиграла словно барабан. Но ветер на этом не успокоился- заставил биться в танце флаг, который выступил бэк вокалом. Ракушка вступила голосом трубы. И в довершение на пианино вскочил маленький черно – белый котенок, который бегал по чёрно-белым клавишам играя с дождем и создал необычный творческий тандем в 4 лапы и бесконечность капель.

В этой пронзительной мелодии слышался вздох девушки, ждущей из плаванья любимого, слезы матери, ищущей своего сына, мелодия любви, горечь печали, надежда на лучшее.

Солнце тоже пришло послушать волшебную музыку. Сначала осторожно, чтобы никто не заметил, отодвинуло облако- штору, затем просунуло свою физиономию полностью и раскидало облака в стороны. Оно играло лучами, словно рукой, которая машет в такт мелодии. Потом подтянулись посетители.

Природа, умытая дождем, грелась на солнце. Наконец пришел хозяин рояля. Он тоже слышал мелодию и попытался ее воспроизвести. Вот только сочинил ли он ее сам или ее навеяло ветром, он не понял.

Море с привкусом счастья тихо накатывало на разбросанные по берегу камешки. Каждый камень, словно человек, имел свой облик, характер, манеры.

Вот этот оранжевый, словно изрезанный ножом, похож на старого мексиканца с лицом, покрытым глубокими рытвинами морщин. Он много видел, много знает и мало говорит. Потому что, чем больше знаешь и чем старше становишься, тем меньше хочется выпускать в мир тепло своей души и терять драгоценные силы.