Галина Соколова - У попа была собака. Повесть

Внутри твоих следов лёд расставанья!

Ну поверни, ну поверни следы обратно!..

Любовь вела нас по жизни, будто поводырь слепого, и без неё жизнь казалась пресной, как трава. Ночами, много позже, опрокидываясь в сон – глаза закрыты, руки привычно, как учили в пионерлагере, поверх одеяла, – вместо того, чтобы думать о дочкиных экзаменах и о её зачётах в университете, где ещё до развала Союза начался исторически-истерический крен в сторону исключительно украинского языка, мне стыдно в этом признаться, но я по-прежнему грезила о любви. Я размышляла, что если миром правят идеи, то почему бы одной из них не воплотиться в образе некоего носителя лиры?! Ладно, пусть даже не поэта, но, чтобы любил меня, невзирая на мои слабые способности варить настоящий украинский борщ.

Почему именно украинский? Дело в том, что с родным Жигулёвском я порвала сразу после дипломной, и родители, чтобы не оставаться одни в далёкой от меня российской глубинке, обменяли свою очень по тем временам приличную, в районе набережной, квартиру сначала в когдатошнюю столицу Украины – Харьков, а позже – ко мне в Киев. После чернобыльской катастрофы это было несложно, тем более с доплатой. И теперь у них на двоих была полнометражная трёшка на Лесном массиве, прямо возле Торгового института и конечной станции метро, в центре всей транспортной развязки. Так что места в этой квартире с лихвой хватало и на меня с Юлькой. Именно потому я так легкомысленно и великодушно при разводе уступила бывшему мужу нашу общую с ним однокомнатную на Владимирском спуске. Впрочем, не получив за это даже спасибо. Мой жест был принят как должное. Квартиру благоверный тут же загнал, и на вырученные деньги приобрёл «девятку», домик в родном Ирпене и… новую жену. Свято место пусто не бывает!

Наверное, на небесах моё тайное желание заинвентаризировали во вселенском гроссбухе. И когда, отправляясь в очередную командировку, я первой вошла в своё купе поезда «Киев – Одесса», то прямо со стороны своего места увидела лежавшую на столике свежую, будто только с куста, пунцовую розу. Она была осыпана мелкой росой. Сердце у меня встрепенулось, но тормозом разума я погасила его порыв. Роза – случайность, просто кто-то её забыл.

– Ты где остановишься? – выглянул из соседнего купе знакомый корреспондент. В нашей среде его звали Борюнчиком. Он, как и я, был в Киеве из пришлых, а в журналистике оказался случайно. Просто нравилось привязывать строчку к строчке, в столичной же прессе всегда нехватка рабочих ног. Ноги у Борюнчика были резвые, потому он зарабатывал на договорных началах. То есть в журнале ему шёл рабочий стаж, но получал Борюнчик только гонорар, без зарплаты. В общем-то, с Бориной энергией при таком раскладе заработать было несложно. Конечно, меньше, чем в своём Кривом Роге, где работал горным инженером. Но инженер – ремесло, считал Борюнчик, а работа в журнале – настоящее творчество. В нашем деле, да ещё и в Киеве, ему было куда интереснее.

– У меня знакомые в «Пассаже», так что не найдёшь ничего приличного, я номерок тебе сварганю, – весело пообещал Боря и исчез.

Была ранняя весна, туристический сезон ещё не начался, и проблем с поселением не возникло. Правда, вечером я всё-таки набрала номер Бориного телефона, и абонент отрапортовал, что материал для его журнала собран и это будет ещё та бомба!

Позже я прочитала ту статью. Действительно, интересно. О том, что в Одессе создали какой-то филиал фантастического медицинского центра, где работают лечебными частотами по новым технологиям Академии наук СССР. В числе учредителей Центра значились весьма известные учёные, имена которых знала даже я.

Это было время, когда на замороченные политикой головы людей свалилось множество статей, книг, лекций про НЛО, фантомы и всяческих барабашек. И пока бывшие коммунистические вожди втихомолку дерибанили союзное имущество, в каждом обычном доме и на каждом перекрёстке пересказывались невероятные факты. Что происходили пусть не с самими рассказчиками, но с очень авторитетными их знакомыми, которые (уж конечно!) не сочиняют! В дополнение ко всему, с экранов телевизоров «давал установку» демонический Кашпировский, убеждая верить в исцеление от всех болезней вплоть до раковых опухолей. А ещё один – красивый и седовласый Алан Чумак – совсем недавно московский журналист, водя руками и глядя на телезрителей серьёзными и умными глазами, вовсе молчал. Тоже «давал установку!».