Владимир Дулга - Поезд-призрак. Фантастика

В глубине штольни, проблескивая отсветами фонаря в маленьком оконце тамбура, стояло нечто, похожее на старый пассажирский вагон.

Фонарь два раза предательски мигнул и потух, отвечая на отчаянное встряхивание, слабым малиновым светом едва горевшей лампочки.

– Всё! Света нет, «кина» не будет! – мрачно пошутил невидимый в темноте Михаил.

Помолчали, осмысливая произошедшее.

– Пока свечки горят, двинемся назад? – предложил Александр, – я теперь стал, как кошка, в темноте кое-что вижу. Вот и сейчас вижу струящеюся по полу воду. Нет, не саму воду, а отблески на ней.

– Ну, ну! Сова полуночная, больше ничего не видишь? Сказанул, отблески, от чего отблески, в кромешной тьме?

– Слушай, ручей-то куда-то бежит? Наверное, под уклон в основную речку. Зажигай свечку, пойдём, посмотрим! Может и правда блестит?

Пошли вдоль струящейся воды. Ручеёк, пробежав несколько метров, исчез под завалом. Огонёк свечи мотался из стороны в сторону, грозя погаснуть. От бесформенной кучи камней перегородившей дорогу ручейку, явственно тянуло свежим ветерком.

Спотыкаясь и падая, друзья полезли по камням, ориентируясь по колеблющемуся огоньку свечи. На самом верху, почти под сводами штольни, через груду мелких камней даже ладонью чувствовался ветер. В полной тишине слышался лёгкий свист воздуха, проникающего в подземелье и устремляющегося по узким тоннелям вверх, к камням, исписанным рисунками, у подножья мрачной скалы.

– Тяга, как в каминном дымоходе, – отметил Михаил

При свете свечи, по очереди, друзья начали малой сапёрной лопаткой лихорадочно копать каменистый грунт. Наконец, устав, вспомнили о брошенных кем-то лопатах и ломах. Дело пошло быстрее. Но когда мелкие камни сбросили вниз, за ними оказались могучие валуны, которые даже с помощью лома, было невозможно сдвинуть даже на сантиметр.

Свечка догорала вместе с последней надеждой выбраться на волю. Но с упорством обречённых, они всё копали и копали! Даже когда большая и малая стрелки часов сошлись на двенадцати, а на поверхности наступила тёплая летняя ночь, они продолжали копать. И заснули на камнях, потушив драгоценную свечу, лишь тогда, когда совершенно выбились из сил.

Проснулись, одновременно, будто кто-то толкнул в бок. Светящиеся стрелки на командирских часах показывали четыре утра. Какое-то время, друзья лежали, молча, вспоминая вчерашние события.

– Слышишь? – тихо прошептал Александр, – кто-то возле вагона ходит.

Прислушались.

– Никто там не ходит, это у тебя галлюцинации, или продолжение сна, – ответил Михаил, – но надо быть настороже.

– Как тут быть настороже? Тьма, хоть глаз коли. Может, он стоит тут рядышком и слушает наши разговоры.

– Пускай слушает. Нам главное, на волю выбраться.

Питьевая вода была выпита накануне. Погрызли хлеб с остатками колбасы, запивая водой из подземного ручья. Отходить по одному от завала не решались, боясь заблудиться. Оставшуюся свечу зря не зажигали, берегли для продолжения работы.

Натруженные руки и спины нестерпимо болели, кровоточили мозоли на руках, а они всё копали и копали!

Наконец, подкопанный снизу громадный валун слегка пошатнулся. Маленькая удача прибавила сил, в ход пошли ломы. Образовалась узкая щелка, из которой струился свет, и в которую уже можно было просунуть ладонь.

Пленники потеряли счёт времени. Командирские часы пришлось выкинуть, их разбил, больно ударив Мишкину руку, скатившийся сверху камень. Когда солнце уже клонилось к закату, измученные, обессилевшие и грязные пленники, наконец, выбрались наружу.

Долго лежали на траве, раскинув руки, глядя в темнеющий небосвод, не веря в своё спасение!

Борясь с усталостью, спустились на галечный берег близкой реки, слегка помылись и уснули, найдя на краю покоса свежескошенный стог пахучего сена.

От утренней сырости и прохлады проснулись рано. Первые лучи солнца с трудом пробивали густой, розовый туман. Рядом, невидимая за туманом, журчала река, за рекой нескончаемой дробью стучал дятел, рано проснувшаяся кукушка, не торопясь отсчитывала чьи-то дни.

Михаил, с трудом оторвал голову от вещевого мешка, выполняющего роль подушки. В ушах звенело, резкая боль периодически пронзала мозг, заставляя морщиться.

– Простыл, наверное, в подземелье. Болит так же, как вчера в бывшей церкви. Пошарив рукой по сену, нашёл плечо друга и осторожно потряс:

– Саша, Саш, как у тебя дела? У меня голова раскалывается, будто мы с тобой всю ночь пропьянствовали.