Тина Вальен - Русская сага. Дорога без конца. Книга четвёртая

Утром все заметили суету по выхаживанию ребёнка, его несчастная душа спаслась, а душа Ины помертвела от цинизма врачей, хотя каждый в отдельности считал себя «врачом спасающим». К Ине подошла соседка и спросила:

– Считаешь себя героиней по спасению умирающих? Зря. Теперь этому несчастному ребёнку придётся пройти через долгие мучения. Ты хоть раз была в доме малютки, где собирают отказников? Там здоровенькие становятся больными, если не физически, то психически: они никому не нужны – плачь не плачь. У нянечек не хватает на всех ни рук, ни сердца…

Выйдя из больницы, где над её беременностью снова основательно поглумились, Ина решила больше туда не попадать и поставила для предохранения от беременности спираль. Муж получил прекрасный подарок, за который даже не поблагодарил, а она через пять лет получила опухоль.

Её дочке в те времена тоже довелось хлебнуть ужасов советской медицины, но она была маленькой и не помнит. Теперь медицинский сервис платный, какой им, советским бедолагам, не снился. И сейчас, увы, не снится: для бедных нынче он стал хуже советского. Зато дочь смогла себе позволить рожать при отличном патронаже, в частном родильном кабинете, откуда её поместили в стерильную двухкомнатную палату. До роддома она не ползла, как Ина, два километра, а муж отвёз её на машине. И обезболивание при таких операциях давно перестало быть проблемой. Ина разделяла её горе… только, чтобы его оплакать, слёз не осталось: они выплаканы в «светлом» социалистическом прошлом. Теперь плачет только сердце…

Ина помнит, как впервые пришлось оставить двухлетнюю Алёнку одну в больнице. Дома ночь проревела, глядя на пустую кроватку, а утром пошла умолять главврача, чтобы позволил быть рядом с малюткой. Разрешил, вопреки правилам. Палата на десять деток, Ина на раскладушке. Горячую воду отключили, а она по заключённому соглашению с врачом обязана была мыть полы. Мыла и наблюдала за лечением.

Утро, нянечка меняла деткам промокшие до нитки простынки и ползунки. Тогда про памперсы и не слышали. Детям всем нет и четырёх лет, самой маленькой годик. Все они просыпаются с утра и, несмотря на уже сухое белье и штанишки, плачут, потому что щиплют опревшие не подмываемые попки. Как тут выдержишь? Ина грела воду и протирала каждого малыша мягкой салфеткой, потом мазала уже не заживающие раны детским кремом.

Следующая экзекуция после обеда – горчичники. Дети, завидев медсестру, поднимали рёв, который продолжается двадцать минут, усиливаясь с каждой минутой. Горчичники, поставленные быстро и ловко нянечкой, жгли неимоверно. Их бы ставить с маслом, но до этого ли им? Почему горчичники в инфекционной палате? Потому что почти все детки кашляют от холода или бесконечного рёва. По окончании лечения, обессиленные, в соплях и слезах, дети засыпали, вскрикивая и дёргаясь.

После полдника дети оставались абсолютно одни. Снова понос и слёзы. Надо подойти к каждому ребёнку, успокоить. Через три дня Ина уже падала от усталости, но заснуть не могла. Пришлось на третью ночь пойти на поклон к ночной медсестре, чтобы та дала успокоительное, хоть какое-нибудь.

– Откуда у нас? – удивилась та, но дала все же две таблетки, и Ина заснула. На следующую ночь, промучившись до двух часов, Ина снова поползла к ней за спасительной химией.

– Мне вчера так помогли…

– Аспирин? – медсестра от души рассмеялась.

На пятый день у Ины поднялась температура, и её с удовольствием выставили вон. Её Алёнка осталась совершенно беззащитной на целых семь оставшихся дней. Теперь и ей визжать от горчичников, поставленных не через промасленную салфетку.

После выписки Ина долго залечивала её опревшую почти до мяса попку и мечтала расстрелять всех медсестёр и нянечек. За что? За то, что их не хватает на всех деток? За то, что они получают мизерную зарплату и не горят желанием ухаживать за чужими больными и обгаженными детьми?

Ина старалась не прикасаться ко всем своим прошлым страданиям. Так защищает себя психика, заблокировав память о них, но вот вспомнила, потому что дочь упрекнула её в равнодушии. Это не равнодушие, это признак того, что лимит на страдания исчерпан и грузить их больше некуда.

Только после этого и приходит тот самый философский взгляд на мир, с помощью которого Ина успокаивала дочь. Они с мужем молоды, здоровы, поэтому будет у них ещё столько детей, сколько захотят. Было бы желание. Таким образом Ина пыталась хоть как-то настроить Алёну на волну оптимизма, только бы та не впала в депрессию.