Константин Гирка - Глупые – смешные. 18+

– У меня настроения нет, к тому же, я еле разговариваю! – пытался я отговорить народ от задуманного, но у меня не вышло.

Ничто не способно помешать желаниям пьяной компании. Тут Двадцать шестой выхватил её у меня из рук, и сказал, что хочет продемонстрировать свои зарисовки. Тогда было непонятно, для чего этот жест. Усевшись на подоконник, коряво взяв аккорд, начал играть. Выдохнув, он ещё раз посмотрел на всех «оставшихся в живых», и полушёпотом начал:

Взяв портмоне со стола, глянул ещё раз на себя в зеркало. Глаза выдавали, что я в «ускоренном режиме». Вслух повторил себе фразу: «Главное, верить в то, что ты делаешь». Надев очки, протёр от пыли туфли и вышел из квартиры. Когда-то ещё в детстве, отец сказал мне: «Ты можешь быть одет как бомж, но обувь у мужчины всегда должна быть чистой». Теперь живу с этим. Пиджак всё-таки надел чёрный. Лишний раз слушать нытьё мне не по силам.

Недолгое ожидание, такси, разбитый вонючий салон, недолгая дорога и вот я на месте. В баре меня уже ждали Второй, Третий и Двадцать пятый. Заведение находилось в центре города: такая точка сбора была удобна для всех нас. Этот бар нам особенно нравился, потому что здесь не нужно было выделываться перед кем-то. В будни людей практически не было. Заведение очень стильно оформлено: дёшево, но со вкусом (наверное, я всегда нахожу красоту в простоте). У входа, вдоль стены, вытянутая барная стойка, чуть дальше сцена. В центре небольшой танцпол, а все остальное пространство занимают столики. Сиденья обшиты черным кожзамом и темные деревянные столы, но главное – тусклое освещение, что позволяло расслабиться. Персонал очень приветлив и молод. Меня всегда огорчал тот факт, что люди проводят свои лучшие годы на самой унизительной работе. Когда-то я тоже пробовал себя в роли официанта, но всё закончилось на первом же банкете.

Кстати, я так и не представился, мой номер – Двадцать шесть. По моей инициативе в культе нет цифр «Один» и «Тринадцать», это запрещённые номера. Почему так? Да потому что правила в основном придумываю я. А что правит моей прихотью, доподлинно никому не известно. Возможно, при создании «Цифр», хотелось добавить какой-то мистики.

– Приветствую вас, парни! – обратился к сидящим за столиком.

Началось традиционное рукопожатие, после чего я сел на своё место.

Второй – мой лучший друг с самого детства. Наши мысли синхронизированы, я даже фразы могу не договаривать, он всё равно поймёт меня. Человек, дружба с которым переросла в какое-то бесконечное оскорбление друг друга (конечно же, по-дружески). У нас будто долг друг перед другом, чтобы написать что-нибудь оскорбительное. К примеру, вместо обычного: «Привет!» -он скорее напишет мне: «Лучше бы я тебя в живот ударил, когда мы познакомились!» -и тд. Не удивлюсь, если у нас даже пароли в социальных сетях одинаковые. На вопрос: «Почему у тебя нет девушки?» -от него поступает логический ответ: «Для чего мне искать девушку, когда все трахают твою?». Строгая классика. Забавно, что «вживую» мы общаемся очень корректно.

– И куда исчез вчера? Сказал, что пошёл курить, а потом ни его, ни тебя, ни Четырнадцатой. Думаю: «Хуясе вы покурить, сами не свои». Я предположил, конечно, куда вы направились, но предупредить можно было! – с возмущением обратился ко мне Второй, и все сидящие за столиком направили взгляд в мою сторону.

– Не помню, правда. Вообще контроля уже нет. Это алкоголизм? – спросил я озадаченно.

– Это долбоебизм! И очки снимай в помещении, как идиот сидишь! – с возмущённым лицом вклинился в разговор Третий.

Если говорить как есть, Третий – единственный среди нас, кто выделялся интеллектом и ответственностью. Он был из достаточно успешной семьи. В деньгах парень относительно не нуждался, да и как личность был на уровень выше. Человек, на которого всегда можно положиться. Не понимаю, что именно не так в этом мире, но парню никогда не фартило с девушками. Лишний вес в двадцать первом веке не создаёт преград для мужчины: многие восхищались его манерами и добротой, но на этом всё и заканчивалось. Соответственно, мы как стервятники не упускали возможности стебать его. Главное его заявление, что ни одна из наших тупых шуток никогда не сможет его задеть. Следовательно, качество шуток было максимально убогое. Мы пришли к выводу: чтобы задеть умного человека, нужно пользоваться тупостью. Как-то, мы доконали его темой о наших сомнениях в его ориентации. Чтобы вы понимали: при любой возможности мы упрекали его, что он гей. А ведь ничего нет унизительнее, чем быть геем. В один момент, собрав нас в сауне, он вызвал проститутку и «сделал это» при всех. После такого сомнения отпали раз и навсегда. А то, как он это сделал, вряд ли можно назвать «по-доброму».