Кир Фадеев - Пламенное сердце

Народный совет даже учредило специальный орден Освободителей, к которому в придачу давался красивый темно-синий мундир с серебряными пуговицами, позументами и перевязью для клинка.

Несмотря на внешний лоск и стать, одеяние оказалось жутко неудобным. Радовало лишь то, что надевать его приходилось всего один раз в году.

На все неуклюжие попытки влезть в мундир под отборные матюги у Сени ушло минут десять. Сэлли за это время успела облачиться в красивое кремовое платье без бретелек и изящные лаковые туфли на коротком каблуке. Тонкую загорелую шею украсило серебряное ожерелье с самоцветами, в ушах заблестели подобранные в тон сережки.

– Потрясающе выглядишь… – просипел Сеня, копаясь с неудобной застежкой.

– Спасибо, родной, – довольно кивнула Сэл. – Помочь? Ну-ка выдохни…

Сеня выжал из себя остатки воздуха, а Селия, зайдя сзади, совладала с пуговицами и разгладила складки на ткани.

– А я тебя раскормила… – с легким укором самой себе произнесла она и положила подбородок на его плечо.

– Считай это комплиментом блестящей хозяйке, – хмыкнул Сеня, взяв ее за руку.

Они посмотрелись в зеркало. Помолчали, разглядывая отражение.

– А мы отлично смотримся, – тихо сказал Сеня.

– Ты каждый день это говоришь.

– Так ведь ничего не меняется.

Сэлли негромко фыркнула, а потом прошептала зеркальному близнецу:

– Я люблю тебя, дорогой.

– И я тебя, Сэл…

Внизу раздался хрустальный звон волшебного колокольчика.

Заколдованный сувенир Виджея, подаренный ребятам на новоселье, умел не только тактично возвещать о приходе гостей, но и поднимать полноценную тревогу, когда намерения визитера оказывались отнюдь не благими.

– А вот и экипаж, – заторопилась Сэлли. – Туфли не забудь.

Сеня впрыгнул в парадную обувь и помчался к лестнице. Но на полпути цыкнул языком и стянул со стола кусок недоеденной лепешки. Запихнув ее в рот, он кивнул своему отражению, отсалютовал ему, высунув язык, и побежал к двери.

На пороге стоял взъерошенный и до дрожи взволнованный мальчишка по имени Камал. Одетый в чуть великоватый ему сюртук, он нервно переминался с ноги на ногу и с интересом заглядывал в стеклянную рамку двери.

Сеня не раз видел его на уроках фехтования, которые он и Виджей регулярно давали в тренировочных залах. Кроме того, парнишка не пропускал ни одного занятия в вечерней школе, где преподавала Селия. Однако особых надежд в дисциплинах он не подавал. Но зато Камал до крайности восхищался героями освобождения.

Завидев Сеню, парень затаил дыхание и завороженно распахнул большие голубые глаза. Его худое загорелое лицо засияло рассеянной улыбкой.

Камал стушевался, придержал соломенную шляпу, съехавшую на макушку, и низко поклонился.

– Здравствуйте, господин! – отрывисто пролепетал он, глядя на носки своих ботинок.

Сеня усмехнулся, присел на одно колено и расправил поля его головного убора.

– Привет, Камал. Помнится, я уже просил тебя не называть меня господином.

– Но ведь… – начал было мальчик.

Сеня прервал его, положив руки ему на плечи:

– Запомни, настоящий воин ни перед кем не склоняет головы. Но и никому не позволяет склонять ее перед собой. Понимаешь, что это значит?

Парнишка округлил глаза и часто закивал. А потом перевел взгляд на Селию и просто-таки засветился от счастья.

– Селия-дэви… – ахнул он.

– Привет, милый, – улыбнулась она и потрепала мальчишку за щеку. – Как матушка?

– В добром здравии, спасибо, – ответил Камал.

– Вечером у нас занятие по письму, не забудь.

– Я обязательно приду! – тут же кивнул мальчонка.

– Вот и умница.

Сеня и Сэл забрались в карету. Строго говоря, это была и не карета вовсе, а аккуратная каплевидная двуколка с прорезиненными колесами и целой системой пружинных амортизаторов для комфортной езды.

– И где только Виджей такую раздобыл?.. – буркнула Сэл, усаживаясь в мягкое кресло и поправляя платье.

– Я как раз об этом подумал, – откликнулся Сеня и прикрыл металлическую дверцу. – Какая-то новая конструкция.

Камал ловко вскарабкался на отведенное вознице место, торопливо подобрал вожжи и мягко тронулся.

Мимо замелькали нарядные пейзажи каменных улочек, покатые изгибы черепичных крыш и пестрые надписи на магазинных вывесках. Всюду толкались прохожие, полная женщина с подвязанными волосами, развешивала белье на балконе, одетая в темный фартук девушка с загадочной улыбкой продавала цветы на углу, уставшие под полуденным солнцем рабочие, ремонтировавшие тротуар, с наслаждением покуривали табак, сидя на каменной бровке.