Ольга Рожнёва - Лекарство от уныния

Да, монастырь – это хорошо, особенно, если этот батюшка ещё жив…

Только не сможет она в монастыре, там работать нужно, а из неё сейчас работница плохая. А вот в дом инвалидов – это нет. Это лучше сразу к Ленке.

– Центр города. Кто не оплатил – оплачиваем проезд!

Валентина встретила ласково, с улыбкой, повела к директору. В кафе – уютно, прохладно, пахнет вкусно. Мягкий баритон грустил:

Эх, приняли бы сюда, глядишь, Ксюха бы поздоровела, поправилась…

Директор, Вера Николаевна, оказалась милой, обаятельной женщиной лет пятидесяти. Разговаривала по-доброму, расспрашивала заботливо:

– Какое у тебя заболевание?

– Порок сердца. Я работаю! На стройке работала! Могу работать, испытайте меня!

– Подожди, а пенсию по инвалидности ты получаешь? Сколько? Да… С такой пенсией прокормиться трудно. Да ты и не умеешь, наверное, прокармливаться… Готовить умеешь?

Ксюха улыбнулась, смутилась. Готовить она не умела – не доводилось. Пельмени отварить – и то не знала как. Чай могла заварить, хлеб порезать, бутерброд сделать. Или молока кружку… Есть захотелось…

– Я так и думала. Ни готовить, ни экономить, ни правильно пенсию расходовать…

Да, эта Вера Николаевна просто насквозь видит… Пенсии действительно не хватало – так, чтобы и на одежду и на еду. Получалось либо сапоги прохудившиеся поменять, либо на прокорм оставить. Хочешь – ешь, хочешь – одевайся. Одежды у неё особо не было: кроссовки, куртка. Они все так ходили. Платьев никогда не носила. Экономить тоже не умела.

– Пенсию-то не отбирают у тебя?

– Не… Отбирать – не отбирают. Взаймы часто просят.

– Хм… просят… А отдавать – отдают? Ксюха молчала.

– Что ж, давай попробуй, поработай – посмотрим, что получится…

Вышла из директорского кабинета счастливая. Встала в прорезиненном фартуке к мойке. Счастья хватило ненадолго. Уже через пару часов стало понятно – с работой не справляется. Скорости нет, работает слишком медленно.

Заглянула Вера Николаевна:

– Оставь, домоют. Иди, покушай. Присела рядом, смотрела прищурившись:

– Почему плохо ешь? Как это – не можешь больше?! Две ложки съела – и всё?! Детка, у тебя уже отторжение пищи пошло, это очень плохо… Истощение организма… А губы у тебя почему такие синие? Да у тебя и ногти такие же! Это от сердца… Что же делать-то с тобой? Морс хоть допей! А ты – через не могу!

– Возьмите меня, я стараться буду! Если не успею, после смены домою! Хоть ночью!

– Деточка, я тебя взять не могу. У тебя группа нерабочая. Тебе не работать – тебе лечиться нужно. Если с тобой что-то случится – мне отвечать. Меня за тебя могут наказать сильно, понимаешь?

Вера Николаевна поднялась, проводила до дверей, отчего-то долго стояла на улице, смотрела вслед. Ксюха несколько раз оборачивалась, а Вера Николаевна всё стояла и смотрела – как-то задумчиво так смотрела, а о чём она думала – непонятно, может, боялась, что вернётся незадачливая претендентка на рабочее место, начнёт просить-умолять…

А Ксюха особенно и не расстроилась: с работой, как и с жильём, – облом. Особенно и не надеялась, было бы слишком сказочно, слишком волшебно – получить свою квартиру и работать в «Берёзке». Мечтать не вредно! Оставалась третья попытка, но на неё совсем уж рассчитывать не приходилось – из области чудес надежда.

Адрес давно искала. В адресном столе, у директора детдома, у воспитательницы выпрашивала. Свёрнутая вчетверо бумага лежала под подушкой полгода. Ксюха никак не могла решиться. Теперь, когда шарик так настойчиво стремился ввысь, когда ослабла ниточка, воспользоваться адресом стало проще.

На шумном автовокзале плач детей, женский смех, раскатистые невнятные объявления:

– Рейс ква-ква-тый отправляется с площадки номер ква-ква!

Сорок минут в душном автобусе, и Ксюха выползла из раскалённого чрева на травку. Село Отрадное – обретёт ли она здесь отраду? Из трёх улиц найти Сосновую оказалось нетрудно, дом номер семь выглядел вполне прилично. У дома большой сад. Только заставить себя открыть щеколду у калитки Ксюха никак не могла, мялась, переминалась с ноги на ногу. Из соседнего дома выглянула пожилая женщина в платке:

– Ты к кому, девочка?

– К Ганиной Галине Алексеевне.

– А она кто тебе будет?