Александр Петербургский - Случай в зелёной зоне. Как я не сел в тюрьму и что для этого пришлось мне сделать…

Внешне всё выглядело совершенно невинно, возле калитки стояло авто. Что само по себе в наше время не редкость. Внушала опасение начинка в виде явно намеренно помещённой у заднего стекла салона полицейской форменной фуражки. Засада? На меня? Фуражка с кокардой ясно указывала на ведомство, которому авто принадлежало. А ещё! Что так, за здорово живёшь, без внимания органы меня не оставят.

Продолжала зеленеть трава, синело в том же духе небо. Не исключено, полицейские заблудились, на дачу вошли с единственной целью попросить водицы и узнать дорогу. А то, что не постучали, так, может, и стучали, ввиду своего отсутствия стука я просто слышать не мог.

Повторяю, безмятежно зеленела листва. На засаду было не похоже, иначе так нахально у калитки бы не встали. А с другой стороны – на то и расчёт! И я, вскипев от возмущения (пусть вяжут!..) пнул торчавшие со стороны водителя чьи-то официальные ноги.

В машине ойкнуло, ноги убрались. И появилась голова. Мордвинова. С которым мы… Который мне ещё с утра… Я отдуваюсь, отбиваюсь! Он же в это время улыбался! От кутузки, правда, «отбоярил», но это ему права не даёт!.. Тем более, что это могло быть тактическим ходом. Не важно, куда и во что, но могло. Хотя бы, с целью за мной проследить.

Архивная справка: Виталий Игнатьевич Мордвинов. Тридцать пять лет. Во времена оные окончил архитектурный факультет строительного института. Окончил хорошо, вторым на курсе (первым распределялся староста), но поархитектурить ему не пришлось, к окончанию института Мордвинов уже женат, семье нужна нормальная зарплата. И Виталий-свет-Игнатьевич, переобувшись в сапоги и засучив рукава, окунается в прикладное строительство. Много ли он настроил, мало ли, но ко времени, как начал в новом для себя деле более или менее понимать, разбираться, вдруг с удивлением обнаружил, что не всё в порядке в королевстве Датском, по бумажкам, что регулярно подписывал, было одно, на деле же было другое. С каждой подписанной платёжкой становилось всё яснее и яснее – придётся отвечать. Реальной отсидкой. Сидеть же не хотелось, однажды Мордвинов даже позволил себе возмутиться! Но лишь однажды. Так как вскоре за этим был просто уволен.

Возможно – шёл вторым на курсе, возможно, был талантлив! И его архитектурные фантазии по гениальности не уступали проектам каких-то там Нимейеров и Гауди. И, если дать развернуться, – «Саграда Фамилиа» он достроил бы одной левой!.. Вот только по специальности на работу его больше не брали, молва о его ершистости бежала впереди. Виталий Игнатьевич пробовал себя даже в торговле. Но и тут. Высшее образование. Помешало. Ибо, образование, это не только умение ставить вопросы, но и на них отвечать. А отвечать на возникавшие в процессе новой деятельности вопросы можно было только с образованием самым, что ни на есть, средним. Из которого до четвёртого класса ты был хорошист. Затем посещал школу постольку – поскольку. И если ныне вдруг при умножении два на два выходило пять, удивления не было никакого. И не потому, что умножающий знаком с двоичной системой! Просто так получилось. А вот Мордвинов на поставленные жизнью вопросы так с ходу ответить не смог, ему постоянно нужно было подумать, суровая же действительность на это времени не давала. А тут ещё ушла жена, Виталий на некоторое время запил. Но очухался, взял себя в руки, в нелёгкие для тогдашней милиции толкнулся в органы, и вот! После стольких лет нашей разлуки в звании майор этого отпетого негодяя перевели на укрепление законности из областного центра к нам. Торчавшие секунду назад ноги были его, и теперь эта откровенно улыбавшаяся рожа, покуда решался вопрос со служебным жильём, а в гостинице он жить не хотел, так как там по старой памяти по-прежнему гоняют за кипятильники. Этот с позволения сказать следак, нижайше просился ко мне на постой.

Прописка ему не нужна, каких-либо оргий, обещал не творить, до работы из Зелёной зоны на машине ему пятнадцать минут, и если я по старой памяти согласен взять его на постой, то в пределах разумного его благодарность будет безмерна.

Наглец, сначала они человека хватают!.. Нет, Витька не хватал, но – всё равно!.. И если бы сейчас передо мной стоял Рудольф Петрович (даже на коленях), по доброй воле я бы не принял его никогда, но Витька… Это такой гад! С которым мне когда-то интересно было даже помолчать. Надеюсь, и ему…

Но это всё «сю-сю…», и я, изобразив суровость, ехидно поинтересовался:

– Может, тут кому-то и ключ? От комнаты, где деньги…