Любовь Сушко - Ястребиная охота. Хоккей – это жизнь

И тут снова появилась моя служба спасения – кот Матвей, только что Алиной на этот раз к добру помянутый, он всегда приходит вовремя.

Как раз был перерыв в хуккее, Алина бросилась ко второму ящику, хотела что-то написать своим друзьям, а я стрелой полетел к своему спасителю. Я обещал ему золотые горы, только чтобы он нырнул туда и достал мне барана. Чего я ему только не обещал, даже самому страшно и тревожно сделалось. Ведь обещанное исполнять придется, но это потом, а пока нам нужен баран целый и невредимый.

Кот сопротивлялся, он вообще в любую дыру залезет, хоть и толстый, а такой гибкий, если куда пролезть надо, не то, что я. Но как его уговорить барана достать, вот ведь вопрос.

Тем временем перерыв заканчивался. Я понял, что теряю Алину и свою, в общем-то, счастливую жизнь. Но я боялся не за себя даже, а за то, что останусь сиротой, и стану тогда бродячей собакой, нет, лучше пусть рвет на лоскутья. На миру, говорят, и смерть красна, помирать, так с музыкой.

Наконец кот сжалился надо мной и прыгнул в ту дырку, где я бы точно застрял и не смог бы выбраться. Он же выпрыгнул с бараном в зубах и бросил его на кресло, чихая от пыли. Я перехватил его на лету и усадил в угол дивана, словно он там все время сидела, а она его просто не заметила. Ну бывает же такое, когда мы что-то ищем, но торопимся, в самом видном месте и не замечаем, в нюх у Алины совсем не как у собаки, потому ничего удивительного в том нет.

Алина завизжала от радости, как только увидела барана, так она не радовалась, наверное, даже когда ей подарили меня. Обидно, конечно, такое сознавать, да ладно, главное, что баран спасен.

Хуккей снова начался, она схватила барана и сжала его в руках, даже удивиться не успев, ей было не до того. И не поверите, но наши хуккисты стали забивать, то один, то другой. Я тайно, а кот открыто издевался над бараном, когда тот подлетал вверх все выше и выше. И во время очередного полета он строил нам жуткие рожи. Такого увидишь во сне и не проснешься. Вот же гад такой, ну баран погади, хуккей закончится, тогда ты у меня еще попляшешь, – пообещал я ему сердито.

Все закончилось нашей ястребиной победой. Снеговики должны были растаять и превратиться в гусей, как и говорила в самом начале Алина.

Я оглянулся, чтобы поблагодарить моего спасителя, но он успел ускользнуть. Наверное, побоялся, что его снова обвинят в краже барана. У людей давно так повелось, что бы ни случилось с ними – всегда черный кот виноват. Такая вот несправедливость страшная. А я ж не смогу объяснить, что это дело моих лап. Так несправедливость и будет торжествовать снова. Надо будет научиться говорить,, иногда это очень полезно бывает.

№№№№№

Алина поставила своего барана на верхнюю полку, куда мне точно не допрыгнуть, но на всякий случай еще и стеклом его закрыла. Вот оттуда он теперь и строит рожи, и издевается. Ну, баран, что с него взять? Пусть коту Матвею спасибо скажет, а то валялся бы за креслом и шкафом, вот тогда бы и поплясал. Но все когда-нибудь закачивается, скоро закончится и год барана. Будет тогда и на моей улице праздник. Пусть это будет не год собаки, но и про Барана тоже забудут, словно бы его и не было вовсе.

Интересно, а когда год собаки наступит, если я до него доживу, конечно, она меня совсем задушит этим самым шарфом с ястребом? Надо будет ей игрушечную собаку подыскать, может кот, где стащит? Время у нас с ним еще есть, а жить спокойно мне еще не надоело.

Сегодня у нас семейный праздник – день учителя. К Алине ввалилось целое стадо ее бывших учеников, и я сразу понял, что это стихийное бедствие еще похуже хуккея. Потому что они живые, и хотя уже не дети, но хуже малых детей, это точно. Если вы никогда не видели встречу бывших учеников, то и не можете представить, о чем я вам толкую. А я вот сразу все это представил себе.

Команда бегает в ящике – это не так страшно, а эти прямо по нашему дому носятся, того и гляди на хвост наступят, лапу отдавят, затискают, да просто шкуру с живого снимут, она ж у меня снимается так легко.

У одного из них – самого ее любимого (они так долго обнимались) была гитара – и он сразу забренчал так, что я тут же оглох и стал удирать от них – вот влип, так влип, коту Матвею не пожелаешь такого. Его кстати и не видно, и не слышно, успел спрятаться надежно, а я растерялся, теперь буду расплачиваться, может и своей жизнью, за то, что одним глазком на них посмотреть хотел.