Александр Ушаков - Конфуций

«Любите друг друга и весь род человеческий, – призывал Конфуций за пять столетий до Христа, – всю цепь, которой каждый из вас составляет отдельное звено!»

Да, Конфуций не был признан при жизни, поскольку давно известно, что в своем отечестве пророков нет.

Но он на это и не рассчитывал. В буквальном смысле сражаясь за воспитание благородного мужа, он сражался за будущее.

За то самое будущее, о котором так блестяще сказал Виктор Гюго.

«У будущего есть несколько имен, – писал он. – Для слабого человека имя будущего – невозможность. Для малодушного – неизвестность. Для глубокомысленного и доблестного – идеал.

Потребность безотлагательна, задача велика, время пришло. Вперед, к победе!»

Конфуций был и глубокомысленным и доблестным.

– Но, – скажут слабые и малодушные, – идеал недостижим!

Да, недостижим, поэтому он и идеал! Его нельзя достигнуть, к нему можно только приблизиться.

Но… побеждает только тот, кто ставит перед собой высокие, подчас невыполнимые цели.

Никто не становится хорошим человеком случайно. Это всегда труд и борьба.

Не дорогая вилла и бриллианты, а сила духа делает человека непобедимым и бесстрашным. А бесстрашие, по образному выражению Василия Александровича Сухомлинского, есть, «глаза человеческого благородства».

Бесстрашный человек видит добро и зло не только глазами, но и сердцем, и именно поэтому он не может равнодушно пройти мимо беды, горя и унижения человеческого достоинства.

Не надо любить врагов своих, для этого надо быть не человеком, а Богом.

Сначала следует научиться по-настоящему любить хотя бы тех, кто рядом, и на первое время и этого будет достаточно.

И всегда помнить: самая великая победа для человека – это покорить себя самого: быть же покоренным собою постыднее и ниже всего.

Именно поэтому мы все чаще и чаще обращаемся к тем, для кого образом жизни были не доллары, а добродетель.

А это, прежде всего, Конфуций.

И никаких натяжек здесь нет, и дело даже не в том, что Китай и многие страны Востока воздвигли нерукотворный памятник Конфуцию, на протяжении двух с половиной тысяч лет живя по его заветам.

Куда показательнее то, что даже сейчас, на заре нового века, тот же, казалось бы, процветающий Китай, отведав коммунистического рая и никому не ведомых западных ценностей (если они, конечно, существуют), снова и снова обращается к тому, кто две с половиной тысячи лет назад мечтал о могучей и процветающей стране.

А это говорит только об одном: чего-то этому самому процветающему Китаю не хватает.

Впрочем, чего, догадаться не сложно. Той самой добродетели и человечности, без которой не может быть счастлива даже та страна, которая претендует на роль гегемона мировой экономики.

«Западная демократия, – писал в 2006 году один из самых активных сторонников возрождения конфуцианства профессор пекинского Народного университета Канн Чжаоган, – для нас бесполезна, ибо она не в состоянии решить вопросы политической коррупции, разрыва преступной связи между чиновниками и бизнесменами, ни защищать интересы народных масс, ни сберечь элиту от экспроприации».

В декабре того же года в Интернете было опубликовано письмо десяти аспирантов ведущих вузов КНР.

Они раскритиковали политику экономических реформ, проводимую китайскими властями, приводящую к доминированию чужой культуры и забвению своей и призвали правительство сосредоточить внимание на таких традиционно китайских верованиях, как буддизм, даосизм и, конечно же, конфуцианство.

А значит, не хлебом единым…

Конечно, Конфуций не безразличен и нашей стране, в которой многие пророки всегда видели и видят нового Миссию, который спасет мир от дальнейшей деградации.

По той простой причине, что без благородных мужей этого сделать нельзя.

И невольно возникает вопрос: как могло случиться такое, что идеи и мысли человека, жившего две с половиной тысячи лет назад, имеют такую власть над людьми в XX и XXI веке.

Это не просто слова.

В начале XX века отец Мао Дзэдуна проиграл тяжбу о земельном участке отнюдь не из-за того, что был неправ.

Отнюдь! И документы, и свидетели у него были в полном порядке.

Однако его противник ни в чем не обвинял Мао и даже не говорил ни тяжбе, ни о земле, ни праве. Он просто сыпал, словно из рога изобилия, цитатами из Конфуция.

И чем больше он говорил, тем больше менялось настроение судьи, с восхищением смотревшего на ответчика, продолжавшего цитировать изречения Конфуция о долге, почтении, благородном муже и уважении к старшим.