Татьяна Кувшинникова - Отель Lucky, или 10 дней, изменившие мою жизнь

И вот она стоит во дворе жилого дома. Никаких опознавательных знаков присутствия отеля, рекомендуемого известным туристическим сайтом. Серо, буднично, три подъезда с кодовыми замками и ни одного человека, у которого можно что-то спросить. Господи, что она здесь делает? Зарядки осталось 5%, терпения и сил – и того меньше.

– Ань, куда идти-то? Здесь просто жилой дом и никаких вывесок.

– Ищи кнопку с номером девять.

Женька планомерно обошла весь дом в поисках кнопки. Надеясь, что за ней никто не наблюдает из окна. Как бы полицию не вызвали. Около одной из дверей мусоропровода находилась кнопка, без нумерации, но, как оказалось после тщательного обследования, это была единственная кнопка, которая присутствовала на доме. Это что, она и есть?! Отель за дверью мусорки? Оригинально.

Тут приходит эсэмэска от Аньки с номером телефона этого подпольного госпиталя, простите, отеля со счастливым названием. Зарядки уже 3%, Женька искренне надеялась, что хватит.

– Алло, здравствуйте! Хостел «Лакки», я вас слушаю. Вы находитесь во дворе дома? Да, правильно. Видите центральный подъезд? Звоните в квартиру номер девять, поднимайтесь, я вас жду.

Так вот в чем дело, вот где кнопка номер девять. Женьку охватил истерический смех, когда она представила себе картину, как она звонит в кнопку около мусорки, открывает ей дверь дворник, выходец из дружественных республик, а она ему пытается на пальцах объяснить, что ей нужен отель за 350 рублей койко-место.

Квартира номер девять оказалась обычной трехкомнатной квартирой. В коридоре стоял стол, гордо именовавшийся ресепшен. Направо была самая маленькая комната метров на десять. Она была чисто женской, по стенам были расположены две двухэтажные кровати, практически впритык к ним стоял диванчик, далее выход на маленький балкончик, на котором развешено постельное белье. Вторая комната, прямо по центру, рядом с ресепшеном, такая же маленькая, как и женская, была на двоих. И хотя администраторы хостела уверяли Женьку, что койки не сдаются для любовных утех, она за все десять дней так ни разу и не видела постояльцев этой центральной комнаты. Не видела не потому, что их не было, они были, каждый день разные, только на кухню они не выходили, в очереди в ванную не стояли и на балконе не курили.

Третья комната, слева, была самой большой, метров на двадцать. Там стояли три двухъярусные кровати, а также присутствовал диван. Эта комната называлась смешанной, потому что в ней, якобы, проживали и мужчины, и женщины. Сейчас не было никого, но якобы когда-то проживали. Интересно, а если пару койко-мест снимут неадекватные пьющие люди (или, того хуже, наркоманы)? Кто будет спасать Женькину честь?

Встретила Женьку девочка-цветочек с ангельским голоском и воздушной внешностью. На вид ей было лет двадцать – чудесное непорочное дитя. Светло-русые волосы, удивительно нежное лицо без косметики, легкое летнее платье свободного кроя. Голос приветливый, рассыпающийся колокольчиками. В общем, внешность администратора никак не вязалась с Женькиными страхами относительно еврообщежития стоимостью в десять раз меньше среднестатистического отеля. Но и уверенности, что есть надежда на спасение от алкоголиков, не прибавляла.

Женьке предложили общую комнату, но она отказалась. Несмотря на то, что из жильцов на тот момент была только она одна, ей показалось, что проживание в общей комнате неудобно. Она же не будет все десять дней жить одна. Когда-нибудь сюда въедут автостопщики или бригада строителей-монтажников. Как переодеваться? А вдруг кто-то будет храпеть? Надуманные неудобства решили Женькину участь и определили ее в женскую комнату. Судя по реакции администратора, ее это удивило. Как будто все, кто когда-либо заезжал, сразу занимали место в общем зале. Боже, спаси и сохрани!

Заселившись, Женька сразу помчалась в больницу. Хорошо, что ехать без пересадок! Мужа уже перевели в палату, острый момент прошел, можно освобождать реанимацию для других. Палата общая, на пять человек. Четверо уже на местах, муж пятый. Палата как палата, ничего особенного: кровать, тумбочка на каждого, умывальник общий, удобства на этаже. Первая Женькина мысль была об абсурдности туалета на этаже. Как, интересно, инсультники будут выходить из палаты самостоятельно? Понимание нахлынуло вместе с запахом мужской мочи, настоявшейся в летнем августовском тепле, и стыдливо спрятанных уток под кроватями. Туалет здесь у каждого свой, индивидуальный. И ходить никуда не надо.