Егор Шиенков - От создателей Большой Игры

Ситуация была критической, поэтому я остановил Игру.

Точнее, поставил ее на замедленное воспроизведение. На самом деле я точно не знаю, как это работает: вряд ли я замедляю всю Большую Игру, скорее сам начинаю играть настолько быстро, что по сравнению со мной все остальное почти стоит. В таком состоянии я могу даже видеть движение пули, что делает меня практически неуязвимым. Главное – успеть вовремя перейти в этот режим. Беда в том, что такое действие вызывает возмущение в программных кодах Большой Игры размером с ядерный взрыв, и уже сегодня вечером при плановом сканировании контора о нем узнает. А значит, уже сегодня ночью пространство на несколько километров вокруг будет забито ее сотрудниками. Более того, есть подозрение, что они даже будут знать, кто стал причиной этой аномалии. Потому как не многие – я даже думаю, что вообще больше никто, кроме меня, – не могут вызывать изменения в программе Игры таких масштабов. Ведь я что-то типа антивируса-мутанта с точки зрения правил Большой Игры.

Другими словами, начиная с текущего момента у меня было всего несколько часов, чтобы убраться от точки возмущения как можно дальше. Но для начала необходимо было выбраться из ресторана.

Я оглядел окружающую меня картину из медленно двигающихся человеческих фигур. Трое вошедших минуту назад определенно меня видели, но вряд ли надежно запомнили. Судя по направлению взглядов, автоматчики если и успели меня заметить, то только в качестве абстрактной угрозы. Значит, мое исчезновение сильно удивит троих, удивит на уровне «показалось» еще четверых, ну и, конечно, удивит на уровне пожизненного шока моего депутата.

При этом особенность ситуации в том, что никто из присутствующих здесь людей, включая будущего участника коррупционного скандала, меня не знает. После своего исчезновения я окажусь призраком, которого непонятно как искать. В результате, даже несмотря на то, что призрак этот являлся источником того самого факта коррупции, на основании которого будет построено дело против депутата, большого раздела в рапортах я едва ли удостоюсь. Более того, авторы документальных упоминаний обо мне будут крайне скупы на подробности, не в силах внятно объяснить, каким образом мне удалось скрыться.

Скорее всего, наличие крупной суммы денег при задержании будет достаточным основанием для того, чтобы если не посадить депутата, то по меньшей мере подержать его какое-то время. Поэтому я не стал жадничать и оставил портфель с евро рядом с депутатом, иначе у сотрудников, организовавших операцию, совсем не останется улик. А люди все-таки работали. Разумеется, и документы, которые принес мне депутат, я тоже не взял, тем более что они уже не представляли никакой ценности после того, как информация об афере стала достоянием правоохранительных органов. Поэтому из ресторана я вышел налегке.

Как я и ожидал, на улице несколько застывших омоновцев стояли над лежащими на земле депутатскими охранниками, руки которых были закованы за спиной в наручники.

Перед рестораном стоял мой автомобиль. Уехать на нем я не мог, поскольку тот стоял на паузе вместе со всей Игрой и перемещать его в пространстве с той же скоростью, что двигался я, было невозможно. Сесть в автомобиль, запустить Игру и дать по газам на глазах удивленных омоновцев тоже не выглядело искрометной идеей. Неизвестно, какие им были даны установки перед задержанием, вдруг в них входило что-нибудь вроде «при попытке к бегству стрелять без предупреждения». Пришлось оставить мою автомобильную гордость на растерзание следователям – все равно им не удастся найти ничего путного. Машина записана не на меня, личных вещей я в ней не храню, моих отпечатков пальцев в базе нет. Есть, конечно, риск, что теперь они там появятся и об этом узнает Агентство. Но после моих манипуляций с постановкой на паузу это уже было неважно.

Я вышел на дорогу и побежал. Не потому что куда-то спешил, а просто потому, что преодолеть необходимое мне расстояние шагом было бы слишком долго и поэтому скучно.

Я бежал и думал о том, что я весьма авантюрным образом зарабатываю себе на жизнь вполне приличные деньги. Что при моих возможностях я мог бы зарабатывать не меньше более спокойным и солидным способом, не включающим в себя заискивающее общение с чиновниками местного значения и марш-броски с целью избежать уголовной ответственности.

Более того, при желании, легальным способом я мог бы зарабатывать и вовсе астрономические суммы. Вот только желание это было ограничено необходимостью оставаться в тени. Не было никаких сомнений, что Агентство продолжает меня искать. Фамилию я, разумеется, сменил, поэтому информация, которую бы порождала моя легальная публичная экономическая активность, никак не смогла бы ко мне привести. А вот фотография в каком-нибудь средстве массовой информации – другое дело. Она вполне могла бы послужить причиной встречи с сотрудниками конторы. В прошлую такую встречу мне удалось избежать ущерба, но учитывая, что большую часть этого успеха обеспечил факт неожиданности, не уверен, что мне удастся этот успех повторить.