Валентин Егоров - Без права на ошибку. Книга вторая

Сев на стул, унтерштурмфюрер СС Мюллер первым делом включил ультракоротковолновый передатчик, взял микрофон в руки и проговорил усталым голосом:

– Кондор вызывает Абвер-Берлин! Кондор вызывает Абвер-Берлин!

Через некоторое время дежурный радист Абвера ему ответил:

– Абвер-Берлин на связи! Готов принять ваше сообщение!

– Кондор сообщает, осталось менее тридцати минут полета до конечной точки! Объект пришел в сознание немногим раньше положенного времени, но почему-то от меня этот факт тщательно скрывает! Если судить по внешнему облику, то с ним все в порядке! Я уверен в том, что он осознает, где он сейчас находится. Но я решил его не вводить в курс задания, так как обстановка осложнилась. К сожалению, из-за этого я вынужден работать по второму варианту нашего плана! Сброс парашютиста планирую осуществить только по координатам, так как принимающая сторона физически будет отсутствовать! Из-за отсутствия московского агента нашему объекту придется самостоятельно добираться до Москвы! Московский агент Парамонов на связь не вышел! В настоящий момент он хранит молчание, на радиовызовы не отвечает! На этом все, Кондор прекращает связь!

Оставшись один в салоне самолета, Васька поднялся на ноги, желая размять свои затекшие от долгого сидения ноги. Он несколько раз взад и вперед прошелся по салону самолета. Салон оказался небольшим закутком, продуваемым всеми ветрами! «Юнкерс 52» из бомбардировщика был всего лишь слегка переоборудован. Он был мало приспособлен для того, чтобы на нем с большим комфортом осуществлять доставку немецких разведчиков в глубокий советский тыл. Вернувшись на свое место, Васька присел на скамейку, нагнулся и из-под нее достал сидор, красноармейский вещевой мешок. С этим сидором на груди он снова поднялся на ноги, прошел к двери выхода из самолета, потрогал за ее ручку. Дверь, видимо, была заперта на замок. Несколькими движения своих рук Васька открыл замок, распахнул дверь, чтобы тут же шагнуть в разверзшуюся перед ним ночную темноту.

Некоторое время Васька находился в свободном падении. Память ему вдруг подсказала об необходимости выпустить парашют из ранца. Для этого он должен был дернуть за кольцо, висевшее на левой стороне его груди. Его правая рука тут же принялась шарить по его левой стороне груди, разыскивая кольцо для выпуска парашюта. Но никакого кольца там не оказалось, сколько бы он его не искал на левой стороне груди!

В этот момент Васька вспомнил о существовании Бога, он мысленно перекрестился, собрался распрощаться со своей жизнью, но в этот момент за его спиной послышался громкий хлопок. Что-то сильно и больно дернуло его за плечи, скорость падения резко упала! Разумеется, сам процесс падения не прекратился, но падение перешло в некое подобие планирования!

Вскоре Васька убедился в том, что это планирование ему более напомнило скоростной спуск на санках с высокой горки! Он падал как бы под пологим углом к земле. Этот угол оказался не столь пологим, поэтому земля к его ногам приближалась немного быстрее, чем ему этого бы хотелось! Под его ногами промелькнуло что-то белое, а затем показалась земля. Припорошенная снегом, она вдруг стремительно рванулась навстречу его ногам.

Васька краем глаза все же успел заметить, как под ним где-то справа промелькнули несколько дорог, сходящиеся к небольшому селению, домов в сто или чуть более! Это село своими очертаниями ему напомнило его родную деревеньку Васильки в Белоруссии. Разума Ваське вполне хватило на то, чтобы догадаться, что немцы его десантировали в один из дальних уголков родного Советского Союза. Так как, к сожалению, только русские могли иметь такие плохие проселочные дороги, только русские люди могли жить в таких полуразвалившихся избах!

Приземление произошло не совсем так, как Васька думал! Под его ногами вдруг замелькало поле, слегка запорошенному снегом. Как только ноги коснулись этого поля, то Васькины ноги замелькали в бешенном аллюре. Желая быстрее убрать инерцию пологого падения, Васька начал очень быстро перебирать ногами. Такая пробежка по колхозному полю продолжилась совсем недолго. Перед Василием неожиданно вдруг выросла копна скошенного сена. Желая остановиться, он слегка изменил направление своего бега, чтобы со всей скоростью своего аллюра врезаться в эту копну сена. От сильного удара его телом копна завалилась на бок, а Васька, наконец-то, остановился.

Вершина поваленной набок копны вдруг отлетела в сторону, в образовавшейся проеме сена вдруг голова симпатичной деревенской девчонки. Она с некоторым недоумением на него уставилась своими большими глазами, потом на чистом русском языке поинтересовалась: