Лукерья Сайлер - Один из российских олигархов

– Знаешь, что меня больше всего удивляет? – спросила она.

– Тебя удивляет… разве может тебя что-то, тоже удивить, если только то, что я… и читаю твои книги?

– Совершенно верно. И поэтому я здесь, сейчас с тобой беседую мирно, а не потому, что ты этого захотел.

– Вот как!? Снова приятно щекочешь мне нервы. Такое знание жизни, как там у тебя – «человекознания», и вместе с этим такая наивность.

– Давай, договоримся на том, что мы оба захотели этой встречи.

– Пойти на компромисс… – можно. Только правда-то другая. Что-то я читал у тебя о тех, кто пишет истину и о тех, кто пишет, чтобы понравиться:

«Писатель, который пишет из желания быть в согласии с народом, и писатель, который пишет из желания быть в согласии с истиной – знаешь ли ты, в чём разница между обоими? Первый – плод финика, а второй его косточка. Кушай себе плод на здоровье, но помни, что косточка, которую ты кидаешь прочь, пробивает землю и скрывается под почвой на некоторое время; потом Бог пошлёт ей облако, оно прольёт влагу и оживит её после смерти. Она покажется наружу, вырастет, тень от неё увеличится, а плоды от неё будут есть и твои потомки, и внуки, и их дети».

– Это мой девиз к тому, что я пишу, но эти прекрасные строки не мои; они принадлежат очень уважаемому мной философу, Амин ибн Фарис РЕЙХАНИ.

– Согласен на компромисс. Не хочется хватать тебя за Ахиллесову пяту и спорить с такой очаровательной женщиной, да еще и… Да, думал, что в моей жизни уже не будет удивлений и сюрпризов. Знаешь, что я хочу сейчас?

– Знаю! – проговорила она уверенно без ноты сомнения в том, что знает его желание точно.

Он засмеялся, подошёл к письменному столу, взял два листка бумаги, протянул ей один, сказал:

– Напиши моё желание, я тоже напишу.

Она написала, перевернула листок, положа на него руку. Он сделал так же и они поменялись листами. Прочитав, улыбка исчезла с его лица, брови взлетели вверх; она же его лист даже не перевернула.

– Невероятно…

– Сейчас вижу, что удивление твоё очень искренне. Хочешь, скажу, почему «клюнула» на твои уловки встретиться со мной?

– Не надо… говорил уже: поняла, что я прочитал всё, что ты написала.

– Да и это тоже, но самая главная причина в том… – она замолчала, пристально глядя на него, – можно, скажу об этом чуть позже? – Он не ответил. Помолчав, нажал кнопку на телефоне, приказал:

– Принеси мое вино и включи танго.

Молодой парень привез столик на колёсиках, уставленный бутылками с вином и закуской. Как только за ним закрылась дверь, в комнате зазвучала красивая мелодия.

Они сидели в креслах друг против друга, долго молчали. Наконец, он встал, подошёл к ней, и, скрестив руки на груди, широко расставив ноги, легонько покачиваясь назад и вперёд, спросил:

– Скажи, как ты угадала моё желание? Объясни мне этот процесс. Ты даже написала так же, как я, – он наклонился над ней, взявшись за подлокотники её кресла, – скажи сейчас самую главную причину того, что мы с тобой мирно беседуем… слушаю.

– Причина?.. – Удивление и любопытство. Уже сказала: ты… и интерес к моим книгам – к тому, о чём пишу. Значит… я ещё не всё знаю, не всё понимаю, и есть что-то, что мне надо узнать. Возможно, в этом человеке ещё живёт то, за что можно зацепиться?

Я живу в мире книг и любви,

Я живу в мире правды и лжи,

Я живу для Души,

Я живу для любви.

Я хочу всех любить – не могу,

Я хочу всем простить – не могу,

Я хочу зло позабыть – не могу,

Я хочу это всё пережить – не смогу.

Я иду навстречу любви – пойми,

Я иду навстречу правде – не лги,

Я иду, чтобы радость дарить – возьми,

Я иду, чтобы Душу раскрыть – свою отвори.

Я знаю, Мир вечен и вечна Душа,

Я знаю, в этом Мире любовь – она бесконечна,

Я знаю, Жизнь – это борьба,

Я знаю, в Жизни зло – оно не победит никогда.

– У меня есть это твоё стихотворение. Господи, какая у тебя красивая улыбка!

– Господи… почему ни Чёрт, ни Дьявол… не значит ли это, что там, далеко-далеко, запрятано то, что служило когда-то Господу, а не Дьяволу?

Он замер над ней, задержав дыхание, потом оттолкнулся от кресла, подошёл к сервированному столику, налил два бокала вина, взял их в руки и снова подошёл к ней, сказал.

– Что там было написано в наших записках: «Хочу выпить хорошего вина, хочу потанцевать с тобой танго».

Она встала, взяла у него бокал, отпила из него, тихо проговорила:

– Я пью за тебя.

Он тоже выпил, ничего не сказав, взял её свободной рукой за талию, повёл в танце. Протанцевав так несколько минут, выпил вино до дна, спросил: