Наталья Криммер: Реконструкция событий

В приёмной было на удивление пустынно: за столом скучала секретарь, рядом с ней сидела барышня из бухгалтерии, часто в обеденное время, навещавшая свою подружку, в огромном аквариуме, разделявшем приёмную на две части, лениво перемещались полусонные рыбки. Вот собственно и вся аудитория, которая могла заинтересоваться настроением бывшей жены шефа. Но, даже и этой компании было достаточно, девушки моментально повернулись к вышедшей из кабинета Марине.

– Здрассти, – кивнула секретарская подружка и явно засобиралась покинуть приёмную, зная, что начальство не приветствует посиделки в рабочее время и не преминет сделать замечание.

Особенно этим отличалась Марина, не одобрявшая безделье и пустые разговоры. Шеф-то на это внимания не обращал. Вернее, естественно обращал, но до замечаний не снисходил. Для этого в компании имелись специально обученные люди, в их число входила и его заместительница и правая рука – Марина.

Марина зашла к себе в кабинет, постояла в дверях, как будто ждала приглашения, но кабинет был пуст, приглашение не последовало, она ещё немного постояла, подошла к столу, опустилась в кресло и набрала номер телефона начальника отдела кадров.

– Галя, скажи мне, как пишется заявление об увольнении, произвольно или какая-то форма есть? – как оказалось, ей в жизни ни разу не довелось писать подобного заявления, и она представления не имела, как это делается.

– Тебе по собственному? – деловито спросила Галя.

– По собственному, – кивнула невидимой собеседнице Марина.

– Ща форму тебе на почту скину, – пообещала Галина и запоздало полюбопытствовала, – а тебе зачем?

– Нужно, – уклончиво ответила Марина и задала очередной вопрос, – а на подпись сразу Угорову нести или вам подавать, а вы сами у него подпишите?

– Подожди, – заволновалась Галя, – заявление от кого? Чебуркову он ещё утром подписал, стрелы метал, шипел, всех костерил, только что мне в морду не кинул, но подмахнул. Ну, как обычно. А это-то чьё?

– Галь, заявление моё, – «успокоила» Марина, – так мне самой идти. или ты подпишешь?

– Марин, ты шутишь?! Или разыгрываешь меня? Так вроде до первого апреля ещё далеко.

– Не шучу и не разыгрываю, – вздохнула Марина, – просто решила поменять место службы.

– Очуметь! Поругались что ли? – завопила Галина, не поверив, в неожиданно обретённое коллегой новое место работы.

– Галь, мне заявление начальству самой нести? – устало спросила Марина, проигнорировав очередной Галин вопрос.

– Сама неси, – выдохнула кадровичка, – я не самоубийца к нему по такому вопросу подходить. Да и никого из девчонок подсылать не рискну, растопчет. Так что, извини, иди сама.

– Хорошо, спасибо, – сухо поблагодарила Марина и положила трубку.

Она быстро написала заявление по форме, присланной Галиной, размышлять на тему, правильное ли решение приняла, не стала, видимо, чтобы не было соблазна передумать, бегло пробежала написанное, поставила подпись и снова направилась в кабинет шефа.

В приёмной заинтересованных лиц поприбавилось, скорее всего, Галя оповестила коллег о крутых переменах, ожидающих компанию. То, что перемены будут непременно крутыми, сотрудники нисколько не сомневались. Представить Тимофея Угорова без его зама, а вернее без жены, пусть даже и бывшей, было нельзя. Уж слишком многое в его компании, да наверное и в жизни, было завязано на ней. Она стояла в этой цепи, довольно значимым звеном и было неизвестно, как поведет себя вся система, если извлечь этот компонент. Марина умела спокойно и профессионально решать все производственные вопросы, разруливать возникающие сложности, а главное, у неё получалось благотворно влиять на бушевавшего иной раз шефа.

– Тимофей Антонович у себя? – спросила Марина.

– У себя, один, – услужливо проинформировала секретарь.

Марина открыла дверь, привычно спросила: «можно?» и тоже привычно, не услышав ответа, зашла в кабинет. Тимофей сидел перед компьютером и, не отрываясь от экрана, миролюбиво спросил:

– Ну что, остыла?

Бывшая жена ничего не ответила, подошла к столу и положила на клавиатуру компьютера заявление. Получилось, что листок закрыл его руку, рука дрогнула, листок полетел на пол. Угоров наклонился, поднял документ, не взглянув на написанное, спросил:

– Это, что?

– Заявление.

– Какое заявление, что за фигня? – Тимофей опустил глаза, прочитал текст, – как это понимать? – он снова поднял глаза и удивлённо смотрел на свою в недавнем прошлом жену. «Как она может так поступать? – сверлило в голове, – как она может меня бросать? Это же предательство». В эту минуту он почему-то не думал о том, что сам совсем недавно не поддержал её в тяжёлый момент, что повёл себя так, что она тоже прировняла его поведение к предательству. И, что она, по непонятной причине, в результате его простила, не осталась с ним жить, но продолжала работать в его компании. Об этом Тимофей Угоров тогда не думал, да в общем, о таких неприятных вещах предпочитал не думать совсем.