Аарон Шервуд - Байки старого еврея

Он не посещал в нерабочее время места, где мог быть пойман и заклеймён. У него просто не было на это времени. Он мотался между тогда ещё Ленинградом и Горьким. Но вот круг его знакомых… С одной стороны, они являлись эталонными представителями именно тех, будучи при этом все как на подбор русскими, кто мешал советскому народу победоносно двигаться к светлому будущему всего человечества – Коммунизму. Не стану мучить вас догадками. Они были начальниками управления комплектации Горьковского автозавода. С другой стороны, будучи, понятно, членами партии, за ними зорко следили «те, кому надо». Трогать их, понятно, не смели. Кто ж позволит трогать таких людей? Но и без присмотру их оставлять было нежелательно. Эту функцию выполняли по многолетней традиции личные водители.

Мой приятель как-то в очередной раз ехал в Горький. Не доезжая до Москвы, он по установленной им же традиции завернул в полюбившийся магазинчик. На этот раз ему не повезло. Из всех товаров на прилавке маломальское внимание привлекла горбуша в томатном соусе. Подумав, он взял банок пять, справедливо решив, что в дороге может пригодиться. До цели своей поездки он добрался без приключений, а через несколько дней друзья пригласили его на пикник.

Мой приятель кроме обязательности, столь необходимой в его профессии, имел ещё несколько неоспоримых достоинств. Он страдал провалами в памяти, плохими зрением и слухом. То есть как появится на подобной «сходке», так и «страдает». Пить он не мог, так как заменял абсолютно ненужного в подобной ситуации водителя. Но положенную долю на стол внёс. Как вы уже догадались, это были банки с горбушей в томате.

– Сколько ящиков привёз?

– Ни одного.

– Как?!

– Пацаны, это же кильки.

– Какие кильки? Горбуша!

– Да, но она в томате, значит, кильки.

Получив нагоняй от друзей за свой снобизм, мой друг поднял бокал лимонада за встречу. Тост был коллективно забракован.

– Выпьем прежде всего за Юрия Владимировича Андропова. За то, чтобы ему хватило сил накрутить хвост этим ворюгам!

Рассказывая эту историю, мой друг удивлённо меня спросил: «Вот выпили они за здоровье Андропова, за то, чтобы он, как они выражаются, накрутил хвоста ворюгам, а сами?» «Друг мой, – сказал я ему, а как иначе? Никто из них не знает, кто, кроме него самого, стучит по партийному «куда надо».

Народная мудрость гласит: «Неумная голова всегда найдёт приключения на филейную часть тела». Это я специально смягчил, так как байка обо мне любимом.

Спрашивается: зачем мне, снабженцу, потребовалось ехать на уборочную, да ещё бригадиром? Мне не хватало забот? Но шеф попросил. Говорит: «У тебя есть опыт работы с людьми, заодно отдохнёшь». Забегая вперёд, скажу, что это был ещё тот ещё отдых. Но – по порядку. За мной закрепили ГАЗ-51 чуть младше меня. Он отслужил положенное ему в армии, был списан, а затем восстановлен на военном же авторемзаводе. Кто в курсе – поймёт. Ну а прочим я не смогу даже при всём желании объяснить, как это чудо техники передвигалось.

Приключения начались, можно сказать, с первой минуты нашего путешествия. Нас разместили в жутком плацкартном вагоне. То, что он был, мягко говоря, не убран, – полбеды, он ещё скрипел и шатался, как пьяный бомж, к тому же решето по сравнению с ним – просто монолит. Вы думаете, как может скоротать время простой шофёр? Правильно: пить горькую. Нахождение в коллективе обязывает. Короче, я думаю, что поступил правильно, решив, что раз пьянки избежать нельзя, её надо возглавить! И вот где-то в середине пути, утром, лежу я на нижней полке. Уже проснулся, но боюсь открыть глаза. Нет, не потому, что мне в лицо ударит свет, а потому что мне в голову ударит похмелье. Кто-то кричит мне в ухо: «Вставай, на пятом пути грузин в разлив продаёт вино!» Плохо соображая, что происходит, хватаю первую попавшуюся под руку ёмкость, и мы, ныряя под вагоны, спешим к грузину. Я вполуха слушаю попутчика, который рассказывает мне о качестве вина. У меня одна цель – выпить стакан: тогда боль пройдёт. В ту же секунду моя голова раскалывается. Я падаю мордой в гравий. В глазах темно. Что-то липкое течёт по лицу. Не пугайтесь, я остался жить. Кто бы иначе поведал эту, как всегда, правдивую байку? Нет в жизни ничего сложного. Всё просто. Вылезая из-под очередного вагона, я забодал подножку. И вот мы прибыли на станцию назначения. Нас распределили по колхозам. Я оказался в группе из двадцати водителей. Не скрою, появление в деревне такого числа молодых парней не осталось без внимания, в основном среди местных дам. Представьте себе картину: «А мы не ждали вас, а вы припёрлися». В деревню въезжают упомянутые двадцать машин, из которых вываливаются молодые, небритые, с опухшими лицами парни, а впереди идёт бородатое очкастое существо в рваных джинсах, рубаха завязана узлом на пузе, голова наискось перевязана несвежим бинтом с проступившим пятном крови. В первый же день я понял, как безнадёжно далёк от народа! Выйдя из общежития, где нас разместили, я решил прогуляться по деревне, подышать свежим воздухом. Ко мне подошёл абориген с предложением выпить. «Вестник дружбы города и села или парламентёр», – подумал я. Пить не хотелось, и я ответил отказом. А чтоб не обидеть его, сказал, что не пью. И тут я увидел в его глазах сострадание. «Болеешь?» – спросил он. Чувствовалось, что он искренне переживает за меня. Мы ещё немного поболтали, и, уходя, он сказал: «Баб наших не трогайте». «Значит, всё-таки парламентёр», – понял я. Наутро всех собрали на весьма специфический инструктаж. Начался он с того, что у всех забрали права до возвращения в Ленинград. Объяснение простое: «Вам они ни к чему, гаишники вас трогать не будут (некому зерно возить), а так и вам, и нам (начальству) спокойней».