Андрей Левкин - Голые мозги, кафельный прилавок

Едем, выбираемся из Варшавы, времени впереди много. Что можно было бы из него, этого человека, сочинить? Список вероятностей понятен: небольшой бизнес, ездил к родственникам… Что еще? Сейчас не выходные, середина недели, поэтому вряд ли поездка связана с частной жизнью. Ездят ли по бизнесу на автобусах? Почему нет. Ну можно придумать и криминал, но фактура слишком мягкая. Или же вот выйдет в Каунасе и отправится на шпионскую встречу в холле гостиницы – возле автовокзала, на Витауто есть подходящая: темно-серая, холодная, этажей семь-восемь. Или агенты встретятся ближе к ночи на темной горе в центре или же в «Цеппелине» под ней. Там, возможно, будет громко и шумно, хотя сегодня и среда, для маскировки они станут пить водку, есть цеппелины, а уже потом пойдут на темную гору для совсем тайных слов. Только какие ж агенты, выезжающие из Польши в Литву?..

Но ведь сюжетные истории как-то производятся? А тут вполне пригодный антураж: раннее утро, начало весны, она пока холодная – так, кое-где трава, никаких начинающихся листьев, даже на кустах. Дорога. Сейчас я, конечно, засну – после остановки на автовокзале уже выбрались из Варшавы. Поля-перелески убаюкивают, а этот некто никуда не денется – до Каунаса остановок не будет, а тот часов через семь.

Проснулся: все по-прежнему, разве что вдоль дороги километрами лежат спиленные деревья полосой – расширяют трассу, похоже. Частые дорожные знаки: осторожно, могут выбежать животные. Штуки три уже мимо пролетели. Отдельно стоящие госпóды, поля, сосновые леса. Заснул снова. В следующий раз проснулся после Ostrow’а Mazoviecka, там автобус ушел с трассы на боковую дорогу, стало немного трясти. Оказалось, вокруг теперь туман, ну и солнца немного сквозь него. В стороны отходят какие-то еще более мелкие дороги, туман становится плотнее.

Снова проснулся. Что ж, если я не могу придумать смысл поездки этого человека, то можно адресоваться к чему-то общему, которое у нас есть, и оно будет сильнее, чем наши различия, – как бы иначе мы оказались в одном автобусе, просто технически. Как искать общее? Скажем, войти внутрь его мозга, выяснить, где там у него школа, что за вид из окна, какие были первые социальные контакты и прочее. Закоулки особо и не будут додуманы, такие позиции там безусловно присутствуют, а сильно уклониться от реальности сложно – мы более-менее из одной местности и не сильно друг от друга отличаемся по виду. Вытащить какой-нибудь относительно вероятный пункт, намотать на него некий экшен, скажем, какой он нормальный представитель Центральной Европы и проч. Эссеистика этакая репортажная: репортер заходит внутрь мозга некоего то ли поляка, то ли литовца, а то и шведа, который почему-то вынужден ехать сначала в Варшаву, а потом в Ригу, чтобы уже оттуда улететь домой. И вот что там, внутри его мозга? Какова его карта, ну и проблема-приключение – для нарратива?

Или чуть иначе: все это у него в мозгу есть, но оно существенно не само по себе, а тем, как и чем соединяется с его сегодняшним. В этом автобусе. Необязательно конкретно, а какая у него механика соединения? Мне, например, все равно, где быть, механизм работает одинаково – что в Варшаве, что в автобусе, что в Авгу2стове, который теперь мимо окон. У них на пятиэтажках обычных пишут название улицы и номер дома. Теперь мимо 46b Kazstanova, буквы и цифры высотой с этаж. Августов хороший. Какой-то Salon fryzjerski между делом, водоемы, аккуратно так. Курорт как будто немного. Теперь далее Сувалки, потом в сторону Мариамполя, это уже Литва – и дальше Каунас.

Что за гимназия или школа, в которой он учился, какой краской были покрашены стены, далеко ли от дома. Ну да, из какого он все же города. Кем работали его родители, как там у них все было, что им СССР, наконец, и постсоветские дела. Что за продуктовая корзина теперь, какие физиологические пристрастия, что делать любит, а что выполняет по привычке. Что за книги читал – это уже помимо его профессии… Кстати, а какой именно? Он явно не клерк. Какие у клерков разъезды в середине недели?

По возрасту мы примерно схожи, лет десять туда-сюда (я старше) в этом случае не так существенны. Привычная музыка, например, та же самая. А появились ли тут, в частности, у него какие-то новости, или мир, что создавался в его голове с конца 80-х и до середины 90-х, сохраняет свое доминирование, постепенно выцветая, поскольку его составляющие одна за другой уходят или забываются? Они могут оставаться некими раритетами, но уже оторвались от общего потока, который когда-то был безусловным по умолчанию и практически не требовал описания. Что описывать, когда все – вот так, а как же еще иначе? Это уже такая рамка, которую нельзя ни расширить, ни изменить: найди хоть дюжину молодых приятелей или собутыльников – у них рамка другая. Да, можно следить за всем новым, но это же так: да, следишь, но не живешь в этом на самом-то деле.