Артемий Гвазава - Жизнь между схватками

Я не любила этого гостя, не доверяла ему, и он, казалось, платил мне тем же. С одной стороны мой муж – очень доверчивый человек, с другой стороны – хитрый и лицемерный Веско. Однажды Тимппо вышел на балкон и стал курить сигареты одну за другой. Я спросила:

– Что с тобой, милый? Ты сегодня такой задумчивый и слишком долго куришь… О чем ты думаешь?

– Я думаю о том, как сделать из одного миллиона два.

– Ну и что, ты придумал?

– Придумал… Я дам в долг Веско под проценты.

– Да ты с ума сошел! Он же не отдаст!

– Отдаст. У меня есть люди, которые заставят его.

– Мне не нравится Веско, а идея неплохая. Я просто не доверяю этому лицемеру.

– Вообще-то он мой друг. И я не столько собираюсь ему помочь, сколько сам желаю «навариться».

– Смотри, как бы он не «наварился» на тебе!

В итоге, завязался спор. Я уговаривала его этого не делать, поскольку понимала своим русским умом, что, дав в долг, он наживет себе врага, и неизвестно еще, чем вся эта дружба закончится.

Нехорошее предчувствие стесняло мне грудь, но я не могла объяснить это логически, поэтому мой муж не услышал меня. Это было все равно что пытаться достучаться до небес.

В один из вечеров, когда я находилась в своих мрачных мыслях, меня отвлек один телефонный звонок.

Позвонил мужчина, который утверждал, что мы с ним как-то встречались около К-маркета на парковке.

Это был тот самый таинственный джентльмен в костюме, который тогда у входа не спускал с мнея глаз.

Меня удивило, что он смог найти мой номер, но он объяснил, что нашел меня в интернете на том сайте знакомств, где я давно уже не появлялась.

По его настоятельной просьбе мы встретились в кафе, в которое он пришел с огромным букетом роз.

Звали его Томас.

Он, похоже был, действительно, влюблен в меня, так как продолжал неустанно любоваться мной во время беседы.

Он понимал, что я замужем, и вел себя очень достойно, не позволял себе лишнего, лишь улыбался и говорил приятные слова, которые произвели на меня впечатление.

Томас работал в банке и был довольно состоятельным человеком.

Он утверждал, что желеет о том, что не встретил меня раньше, и что не имеет возможности предложить мне руку и сердце.

В конце нашей встречи он протянул мне свою визитку и сказал, что при любых обстоятельствах он сможет помочь мне, чего бы это ни стоило.

На прощание он не посмел позволить себе ничего, кроме как страстно поцеловать мне руку.

Усаживая меня в мою машину, Томас еще раз повторил, что готов ради меня на все, и что я могу звонить ему в любое время.

Я была поражена такими действиями мужчины, который даже не знает меня.

Впоследствии мы не раз виделись с Томасом, и, действительно, он, даже осознавая, что я несвободна и не могу разделить его судьбу, часто бескорыстно становился моим спасителем в тяжелых ситуациях.

Для меня это было так важно! Ведь нечасто в моей жизни встречались мужчины, готовые мгновенно погасить мои долги, съездить и уладить бумажные дела или приехать по первому зову посреди ночи и успокоить ласковым словом.

С тех пор, как Тимппо принял решение дать в долг миллион, он больше не посвящал меня в свои дела. Вместо этого Тимппо замкнулся в себе и стал отдаляться от меня, уезжая куда-то на такси посреди ночи.

Я много внимания стала уделять детям, а возвращалась в наше гнездышко только под вечер.

Шла подготовка к Рождеству и переезду детей. Менялись шторы, делался ремонт в детских комнатах. Конечно, Тимппо все еще любил меня, и я это чувствовала, но сама постепенно охладевала к мужу. Меня все больше интересовал именно материальный достаток. Любя и ценя отношение к себе, я не могла не заметить перемену в поведении Тимппо. Он уже перестал так возиться со мной, как раньше. Больше не баловал, реже проявлял внимание и ласку. Таким образом, и мои чувства мало-помалу притуплялись.

В один из темных предрождественских вечеров, после длительных поездок и подготовок, я неслась по трассе, как сумасшедшая, и вдруг на ходу в лобовое стекло с ужасным грохотом врезалось что-то черное. Я сразу дала по тормозам, понимая, что сбила какую-то живность. Остановившись, я рассмотрела на стекле разбитую в лепешку птицу. Это был черный дрозд. Так меня прозвал, еще в самом начале нашего романа, мой муж. И цикл его стихов, посвященных мне, имел название «Черный дрозд».

Я отскребла от разбитого стекла остатки птицы и поехала дальше, размышляя о том, что птица, бьющаяся в стекло – очень плохая примета. К смерти… Мне ужасно не терпелось увидеть мужа, чтобы он успокоил меня. Поэтому я, с ужасным визгом и грохотом припарковав машину у нашего дома, осветила фарами сидящего на террасе Тимппо. Он, как всегда, по-прежнему сидел и курил трубку в ожидании меня.