Олег Ашихмин - Кавказский Крест

Кто в армии не был,

Тому не понять,

Как хочется кушать,

Как хочется спать.

В тот день он отоспался за все предыдущие.

* * *

После очередного «олимпийского» дня группа спала без задних ног. Режим в армии – великая вещь. Организм привыкает есть и спать по часам, к тому же армейская молва гласит: «Чем больше спим, тем ближе к дому». Поэтому сон в любых войсках – это святое. А вот Малышу после «спального» наряда не спалось, к тому же очень тянуло к той, которая наверняка уже спала и даже в кошмарном сне не смогла бы представить сотой доли того, что происходит с ним.

– Загран, пить хочу, – жестко прозвучало в ночной тишине. Где-то вверху заскрипела панцирная сетка, и две голые пятки спрыгнули на пол.

– Загран! Я не понял?! – специально громко спросил Малыш.

Повисла тишина.

– Загран! – так же громко и даже устрашающе прошипел Муса – дагестанец, который был в большом почете у своих и от которого больше всех доставалось молодым, в основном русским.

– Отставить, Загран. Если ты сейчас не ляжешь обратно, то я сам тебе вломлю, – спокойно сказал Малыш не столько для Заграна, сколько для Мусы.

* * *

В полку даги держались очень дружно. Их было понемногу в каждой роте, но если задевали одного, то они собирались всей кучей, и поэтому с ними считались. В спецназе дагестанцев было человек тридцать. Все были коренастые, крепкие парни, бывшие борцы, боксеры, другие в спецназ, в общем-то, и не попадали, а если и попадали, то не выдерживали нагрузок, и их переводили в обычные роты. Муса среди своих земляков был самый крепкий, самый выносливый и авторитетный. В группе у командира он был одним из любимчиков, хотя кэп даже не представлял, что тот устраивает после отбоя, когда «советская власть» заканчивается. Зато Малышу, Тайсону, Балу и Гному все это было хорошо известно. Более того, они и сами не так давно «отлетали», и воспоминания о своих дедах, таких же злых и коварных и до отвращения тупых дагов, еще были свежи. Поэтому в группе был договор: дагестанцы молодых русских не трогают, а из своих «черных» пусть хоть жилы вытягивают, чего, естественно, не происходило.

Загран был русским. Малышу он понравился сразу. Из всей молодежи он был единственным, кто вместе с дедами и дембелями после первого двадцатикилометрового марш-броска забежал через ворота КПП в часть. Все остальные молодые потерялись где-то по дороге. А Загран на себе притащил еще чей-то бронежилет. За ужином Малыш позвал его к себе за стол, где ели сержанты, и попытался расспросить его, кто он и откуда. Парнишка оказался детдомовцем. На этом, собственно, все расспросы и закончились, так как не трудно было представить, сколько парень повидал. В группе его окрестили Заграном, по фамилии Заграничный, происхождение которой тот объяснить не мог. Когда его вместе со всеми молодыми начали прессовать деды, и по большей части даги, Малыш вывел его в туалет, дал сигарету и объяснил, что он человек и унижать его не может никто, в особенности черномазые, которые на следующий день в столовой и в группе огреблись на все деньги.

* * *

– Загран, я ведь щас встану, – снова прошипел Муса.

Загран стоял возле своей кровати и не решался что-либо предпринять.

– Загран, я жду еще пять секунд, – уже на полном серьезе сказал Малыш.

– Малыщ? Зачем ты вмещиваещся? – не совсем уверенно спросил Муса, так как хорошо еще помнил последние два удара в столовой.

Малыш ему не ответил. Молча встал и пошел к Заграну. Через несколько секунд в темноте раздался хлесткий удар в грудь. Загран отлетел и собрал штук пять табуреток, которые мгновение назад были выстроены по ниточке. Малыш наклонился к нему:

– Если я еще раз узнаю, что ты шестеришь дагам, поверь, мало тебе не покажется… И почаще вспоминай, что ты человек, – направляясь к своей кровати, уже спокойно сказал Малыш.

– Малыщ?! Не много ли ты берещь на себя? – с явным неуважением прошипел Муса и привстал на кровати.

Малыш как раз проходил мимо него:

– А ты скажи своим черным, если еще раз кто-нибудь затронет наших молодых – встрянешь ты. Со своими делайте что хотите, в Чечне их хоть перестреляйте. Русских не трогайте. Понял?

– Подожди, сочтемсу, – прошипел Муса, с головой накрываясь одеялом.

* * *

За обедом Малыш узнал, что вечером дежурным по группе заступает лейтенант Князев. Князь всю жизнь проходил в прапорах, а лейтенантские погоны получил за год до пенсии, отучившись в экстернатуре. В полку был известен как матёрый афганец и горький пьяница, но в группе у дедов пользовался популярностью, так как за пол-литра водки мог отпустить до утра. Зато молодым его дежурства ничего хорошего не предвещали, так как он либо пьяный спал, либо пил, а в это время небо казалось с овчинку.