Анатолий Маскаев - Москва – Владивосток – Ницца – Киров

– А поэтому и выпить надо.

– Кирилл разливай.

Я с поспешностью наполнил рюмки, ну еще останется по последней, а там покурить и спать.

Женщины выпили, я вдогонку.

Что-то мне подсказало, что неплохо их и одних на время оставить.

– Девчонки, вы тут почаевничайте пока, а я покурю.

Рубашка на мне, от прислонившегося тела Лены, уже стала влажной.

Горяча женщина.

Я вышел в коридор, где у тэна возилась Оля.

Дверь в купе проводников была закрыта.

– Не спится Кирилл Григорьевич?

Я удивленно посмотрел на нее.

– Да вы не удивляйтесь, я же ваш паспорт смотрела, а память у меня профессиональная.

– Не спится, дамы чаевничают.

– Ну с коньяком можно и всю ночь чаевничать… -она улыбнулась.

– Я смотрю и нюх у вас тоже профессиональный?

– Верно, Кирилл Григорьевич, и нюх тоже, такого за дорогу насмотришься и нанюхаешься, мама не горюй.

– Вы курить?

– Да.

– Давайте я вам компанию составлю, не против?

– Пожалуйста.

Оля вышла в тамбур, я за ней.

Дал ей прикурить тонкую длинную черную сигарету.

Что-то у девушки похоже не ладилось, и улыбка вымученная и печаль на лице.

– И давно эта боль и страдания?

Олины брови удивленно полезли на верх.

– Это вы о чем Кирилл Григорьевич?

– Полагаю, что о вашей душевной ране, которую вы даже улыбкой скрыть не можете?

Оля отвернулась к окну, в котором как в зеркале отображалось ее лицо и глаза.

Она внимательно следила за моим взглядом.

– Кирилл Григорьевич, пойдемте ко мне, посидим, коньяк есть, выговориться мне надо, а не кому.

– А, Даша?

– Дашка, так она и есть моя боль и печаль.

Было, в общем-то, чему удивиться.

Хотел сказать, что я не могу, что меня там дамы ждут за столом, но посмотрев в ее глаза, произнес совершенно другое.

– Хорошо, пойдем, только ведь там Даша наверно спит.

– Нет, она ушла в соседний вагон, к моему…

– Пойдемте Кирилл Григорьевич.

Я пропустил ее вперед.

– Секундочку Оля…

Она понятливо кивнула головой.

Я зашел в купе, предупредил, чтоб меня не ждали, пригласили в гости.

Это конечно было по свински с моей стороны, но активность Лены меня уже начала напрягать.

Дамы смотрели на меня огорченно, и я постарался побыстрее покинуть купе.

Зашел в проводницкую.

Оля сидела за столиком, на котором стоял чай, лежали конфеты в вазе и яблоки.

Рядом два бокала и початая меньше чем на половину бутылка коньяка.

М-да, похмелье мое будет тяжким.

– Что ж, рассказывай Оля.

Она как-то испуганно посмотрела на меня, и отвела взгляд.

– Кирилл Григорьевич, я даже не знаю с чего начать?

– Я в таких случаях всегда говорю, с главного, а потом поймем как дальше.

– Я беременна, Кирилл Григорьевич.

– Что же в этом плохого?

– Полохого…?

Она с вызовом посмотрела, и снова отвела взгляд, заплакала.

Я дал ей выплакаться, приобнял за плечи.

– Оль, ты или расскажи, или оставь это в себе, второе, думаю, хуже.

Оля вытерла слезы, отхлебнула чай.

– Может вам коньяк?

– Успеется, рассказывай.

– Мы с Дашкой уже три года здесь работаем, вместе с училища сюда пришли, сначала стажерами полгода прокатались, потом постоянно оформили.

– С детства с ней знакомы, и живем рядом, никогда между нами недоразумений не было.

– С год назад в наш состав пришел Максим.

– Как-то так сложилось, что я ему приглянулась, начал ухаживать, я вроде ответила на его ухаживания.

Она замолчала глядя в окно.

– Вместе часто бывали, и здесь на работе, и в Москве.

– Весь поезд уже знал о наших отношениях.

– Месяц назад подали заявление в загс.

– К свадьбе стали готовиться.

В купе постучали, Оля быстро убрала бокалы и коньяк.

Дверь открылась, в проеме стоял мужик лет сорока.

– О, извини братан, я не вовремя.

– Чего тебе?

– Да, понимаешь, компашка у нас веселая собралась, девчонки, а бухло в неподходящий момент закончилось, зря что ли девочек очаровывали?

– И ты решил прийти сюда, а здесь бар круглосуточный… -я нахмурился.

Но мужик оказался не задиристым.

– Братан, да ты не злись, понимаю что кайф тебе обломал.

– Пошел вон.

Это Олин голос раздался из-за моей спины.

– Подруга, ну ты чо в натуре, нам бы хоть бутылочку, лапуль…

– Вон сказала пошел, пока полицию не вызвала.

– Да не надо полицию, ухожу, эх вы, человеки…

Мужик развернулся и пошел вдоль коридора.

– Кирилл Григорьевич, и вы уходите.

Олино лицо было хмурым.

– Извините Оля если что не так.