Людмила Старшинова - Мои истоки. Часть 2

Роман Валентины и Павла расцветал яркими красками. Познакомил Павлик Валентину со своей сестрой Ольгой, которая была на три года старше его. Но ничего общего Валентина с Ольгой не нашли, слишком уж велика была разница в возрасте, аж восемь лет. Только из-за Валентины Павлик наладил отношения с Ольгой, с которой не общался несколько лет из-за её поступка в отношении его. Павлик простил ту несправедливость, с которой сестра лишила его жилья. Ольга – замужняя дама, ждущая ребёнка, решила улучшить свои жилищные условия. Она выменяла родительскую комнату в центре города, на две комнаты – в трехкомнатной квартире на окраине Москвы, совершенно забыв о брате. Павел остался на улице, но унывать не стал, а ушёл жить в общежитие ремесленного училища, в котором в это время учился. Такой поступок Ольги осудили родители и особенно отец. Она лишила семью последней связи с их родным домом. Дом, в котором располагалась квартира, где оставили родители Ольгу с Павлом, раньше весь принадлежал семье деда Павла. Отец Павла, приезжая в этот дом, отдыхал душой, вспоминая былое. Последняя связь с родным гнездом была прервана. Отец Ольге этот поступок никогда не простил.

Невзирая на ворчание Елены, молодые люди продолжали встречаться каждый вечер, когда Павел не был на занятиях в техникуме, в который поступил после ремесленного. Так встречались они почти два года, а когда Валюшка поняла, что носит ребёнка, поставила мать перед фактом: « У меня скоро будет ребёнок, поэтому Павлик переезжает к нам». Поворчав, Лёнка согласилась. Павел переехал. Сказать, что в дом пришёл настоящий мужчина, этого сказать было нельзя. Конечно, Павел помогал Лёнке убирать снег, но по дому он ничего делать не хотел. Лёнка поняла, что приняла в дом ещё одного ребёнка. Валентина тоже не любила заниматься домашними делами. Все домашние обязанности выполняла Лёнка. Гуляли и веселились молодые, а Лёнка их обслуживала: готовила, стирала. Что заставляло безропотно выполнять всё это? Наверно постоянно грызущая вина за то, как она хотела оставить Валюшку на лавочке. Эта вина постоянно висела на душе Лёнки тяжелым грузом. Иногда Лёнка возмущалась никчемностью дочери, делала замечания Павлу, но этим расстраивала только себя. Молодые люди жили и не думали ни о чём. Павлик был лёгким человеком, во всех отношениях. Он мог моментально собраться ради какого-то интересного дела, поехать за тридевять земель. Мог жить с любыми лишениями. Быт для него был не важен. В еде он был неприхотлив. Как только Павел вошёл в семью, отношения с племянниками у Елены наладились, и те часто приходили в гости. Тогда в доме селилась молодость, хотя… Лёнка никогда и не чувствовала себя старой, она веселилась вместе с молодыми людьми от души. Павел был затейником и придумывал каждый раз, какие-нибудь новые развлечения, в которых и Лёнка с удовольствием принимала участие. Так же весело они встретили Новый год. Всё бы хорошо складывалось, беременность у Валентины подходила к финалу, только Павел не спешил оформить с Валентиной официальные отношения. Это очень расстраивало и мать, и дочь. Как-то накануне старого Нового года, проводив утром Павла на работу, Валентина почувствовала резкую боль и очень испугалась. До родов, по подсчётам врача, оставался целый месяц. Хорошо, что в этот момент к ним забежала Валюшка. Увидев мучения сестры, побежала искать Лёнку. Лёнка пришла домой и распорядилась идти в родильный дом. Он находился недалеко от их дома, и добраться до него можно было только пешком. Почему Лёнка не вызвала скорую помощь, это так и осталось вопросом. Добирались с частыми остановками почти целый час. Одетые в широкие пальто, дамы произвели на принимающую санитарку большое впечатление. Когда она раскрыла дверь, и увидела сразу трёх женщин, удивлённо спросила: «Все к нам?». Услыхав, ответ, что только одна, успокоилась, взяла Валю под руку и повела оформлять. Валюшка с Лёнкой постояли немного около родильного дома, прочитав о часах посещения, ушли домой. Вечером вернулся с работы Павел, узнав, что жену увели рожать побежал к родильному дому. А на улице зима творила сказку. Крупные хлопья медленно падали увеличивая сугробы. Медленно кружась снежинки, переливались в свете фонарей. Ветра не было, и снежинки плавно кружились в слышимом только ими вальсе. Павел кружился в такт падающему снегу. Душа его была в полёте. Добравшись до здания родильного дома, узнал, что Валентина ещё не родила, разочарованный он вернулся домой. Лёнка чуть дыша от усталости, процедила, что целый день чистила снег, и не успела ничего приготовить на ужин. Павел не расстроился, а ушёл на кухню готовить. Первый раз за время совместного проживания он приготовил ужин. Лёнка удивилась, когда он принёс дымящуюся сковородку с вкусно пахнущей картошкой и тарелку с квашеной капустой. Как в этот момент она зауважала парня и поняла, что своей чрезмерной опекой портит детей. В эту ночь Лёнка не сомкнула глаз, всё думала, как там её Валюшка, вспомнив, как тяжело проходили роды у неё. А Павел, поужинав, сразу провалился в сон и проснулся очень рано. Ничего не говоря Лёнке, взял лопаты и пошёл чистить снег, которого навалило много ночью. Работа спорилась, и очень скоро участок, закреплённый за Лёнкой, был вычищен до асфальта. Закончив работу, убрав в подвал лопаты, Павел опять помчался к родильному дому и, узнав, что вечером родилась дочь, с песнями и, пританцовывая, влетел в комнату, где Лёнка собиралась на работу. Увидев весёлого парня Лёнка, улыбнувшись, спросила: «Ну, кто?». «Людмила, Люсенька!» ответил Павел. Лёнка даже прослезилась от этого известия. Павел сообщил, что ей не нужно торопиться на работу, потому что снегопад закончился, а участок он утром вычистил до асфальта. Лёнка с умилением посмотрела на Павла и произнесла: «Ну, пойдём тогда завтракать». Наработавшийся и совершивший утреннюю пробежку к роддому Павел с удовольствием поглощал всё, что приготовила Лёнка. Насытившись, побежал на работу, кинув на бегу, что вечером хорошо было бы отметить событие. Лёнка с гордостью сообщала всем знакомым, что стала бабушкой, и вечером комната гудела от собравшихся отпраздновать появление девочки. Разошлись далеко за полночь. А в ночь опять пошёл снег. Все ночи пока Валентина была в роддоме Павел с Лёнкой чистили улицу, а по утрам передавали передачи Валентине, и даже несколько раз Валюшка показывала в окно маленький свёрточек. Конечно, с высоты четвёртого этажа ничего рассмотреть было невозможно, но всё равно было трогательно. В записках Валентина писала, что роды прошли несложно, и девочка родилась, по-словам врачей, доношенной. Она, на взгляд, Валюшки, была самой красивой из всех малышей, лежащих на каталке, Валентина сразу узнавала свою дочку, когда малышей привозили кормить. Однажды привезли на кормление детей, и Валентина, взглянув на малышку, которую ей дала нянька, закричала, что ей принесли чужого ребёнка. Сердце колотилось, и наворачивались слёзы. Нянька начала ругаться, как это не твой ребёнок, корми, а Валюшка уже рыдала. Она точно знала, что это не её Люсенька. На носике её девочки было еле заметное беленькое родимое пятнышко, по которому Валюшка сразу узнавала свою доченьку. У принесённого ребёнка пятнышка не было. А в другой палате рыдала ещё одна мамочка. Нянька невозмутимо поменяла детей, накричав на одну и другую мамашку, что не нужно поднимать панику и тем более рыдать. Больше чужих детей ей не приносили. Чем дольше находилась Валя с дочкой, тем больше скучала без неё. Наконец-то, пролежав в родильном доме десять дней, Валюшку с доченькой выписали. Встречать пришли всей семьёй: Лёнка, Павел, Валентина и Виктор, приехала и мать Павла Ксения, взяв с собой внучку Тамару. Люсеньку вынесли на улицу, где шёл мелкий снежок. Уголок с нежными кружевами закрывал лицо новорожденной. Любопытные родственники, открыв кружевной уголок, пытались рассмотреть девочку, столпились вокруг Павла, держащего дочь. Снег падал на лицо и губки девочки, и в этот момент она сморщилась и начала дуть губками на падающий снег. Это звук рассмешил всех собравшихся. А Павел произнёс: «Вот какая Люка – Злюка». Так и стали, с его легкой руки все родственники, дразнить девочку: Люка – Злюка. Принесли её домой, рассмотрели всю досконально, Вымыли, уложили спать, а сами посидели и отметили чаем с пирогами, которые напекла младшая Валюшка прямо на работе. Утром, пока Павел и Лёнка убирали снег, Ксения с Тамарой отнесли девочку в храм и окрестили. В Татьянин день нарекли девочку Людмилой, как назвал её Павлик. Тамара стала крёстной мамой Люси. У Лёнки и мыслей не было крестить внучку по своим обрядам, она далека была от этих обычаев и законов, родилась и выросла, когда в селе эти законы перестали влиять на жизнь селян, но всё же, когда впервые купала девочку, прочла про себя молитву «Отче наш», считая для себя, что провела обряд крещения. Однако, узнав о крещении в храме, обиделась на действие будущих родственников. Расстроилась и Валентина младшая, ей так хотелось стать крёстной для племянницы. Назревающий скандал на корню потушила Ксения одним взглядом. Никто не стал спорить с этой строгой женщиной. Из этого факта Лёнка решила извлечь выгоду, подняв вопрос о женитьбе Павла. Ксения сказала, как отрезала – женится. Свадьбы у Павла и Валентины не было. Их просто расписали в ЗАГСе. Однако Лёнка не спешила прописывать зятя к себе в комнату. Не вызывал Павел у неё доверия. Жизнь свою он совсем не изменил после рождения дочери. Так же был активен, так же продолжал учёбу (она подходила к завершению). Почти все вечера посвящал учёбе и общественной работе, а не семье. Писал диплом и пропадал в библиотеке техникума, писать дома было несподручно. Не отказывался Павлик и от культурных мероприятий ни на работе, ни в техникуме. Валентина постепенно начала ненавидеть те черты Павла, которые раньше боготворила. Елена Дмитриевна вообще не понимала Павла. Постоянная забота о дочери вызывала у Валентины недовольство. Часто она упрекала и Павла, и мать, что они не помогают ей в воспитании дочери. А Лёнка рвалась на двух работах, чтобы прокормить семью. Павел получал маленькую зарплату, и это тоже злило мать и дочь. Лёнка приходила домой к стирке и готовке. Валентина же занималась только ребёнком и то выборочно. Она любила гулять с ребёнком, кормить её, благо, что молока у неё было много, и каждый раз засыпала вместе с дочкой, а вот стирка, уборка квартиры, приготовление обеда и ужина её не прельщали. Семейная жизнь оказалась не такой уж красивой, как в кино. Почему Валентина решила для себя, что она должна жить, как герои кино, никто не понимал. Сестра часто приходила в гости, и с удовольствием нянчила племянницу. Валентина в такие моменты блаженствовала и жаловалась сестре на семейную жизнь, а младшая разубеждала и искала в этом некую радость, говоря: «Посмотри на это Чудо!». А старшая, передразнивая младшую, говорила: «Вот, уж и Чудо!» Однажды, когда Валентина младшая вместе с Виктором пришли в гости, девушки решили развлечься. Молока у Валентины было много, и она предложила пошутить над Виктором, который очень любил молоко. Нацедив целую кружку молока, она поставила его на кухне, и когда они пошли на кухню, пить чай, предложила это молоко Виктору. Парень, ничего не подозревая, выпил молоко. Девчонки рассмеялись и рассказали ему о шутке. Нет, с Виктором ничего не произошло, он просто обиделся на сестёр, назвал их дурами, хлопнув дверью, ушёл. Посидев и понянчив Люсю, Валентина пошла домой. А вечером к ним в дом ворвалась Лёнка, накинувшись на Валю с кулаками. Она орала. Как они могли так поступить? Что она этого ей никогда не простит, и ещё… много чего она кричала. Из всего сказанного Валентина поняла, что у сестры, вдруг, пропало молоко, а Люся не берёт грудь и орёт вот уже несколько часов. Валентина младшая вся в слезах пыталась рассказать, что случилось, но тётка ничего не хотела слушать. Уходя, крикнула, чтобы их с Виктором ноги не было у неё в доме. А дома… Люся кричала, Валентина ревела, не зная, что делать. Так прошла ночь. Девочка грудь не брала, на время забывалась, когда сосала пустышку и пила водичку, а потом опять начинала орать. Лёнка заставила Валентину сцеживать молоко, целую ночь. По капельке, потом больше, и к утру молоко пришло, как всегда. Но Люся отказывалась брать грудь. Павлик, отпросившись с работы, помчался к матери. Приехал, рассказал, и тут же Ксения собралась и поехала с сыном на помощь в Москву. Приехали они уже ближе к вечеру, а девочка от крика уже «заходилась». Ксеня выгнала всех из комнаты, оставшись одна с внучкой. Она надела на девочку крестильную рубашку, зажгла три свечи, и пока они горели, молилась. Девочка перестала кричать и, всхлипывая, наблюдала за бабушкой. По истечении почти часа, Ксения позвала Валентину, приказав принести пустой таз. Когда та вошла в комнату, она заставила её оголить обе груди, и окропила их святой водой, при этом читая молитву. Потом заставила Валентину приложить девочку к груди и, убедившись, что ребёнок взял грудь и с жадностью начал поглощать молоко, осторожно вышла из комнаты. Ксения вышла на улицу, прихватив с собой таз с водой. Осторожно слила воду под молоденькое деревце, а потом до полуночи бродила по окрестностям, набираясь сил. Утром ничего, не сказав, уехала домой. Счастью в доме не было конца. Этот случай перевернул отношения Павла к дочери, да и у Лёнки, что-то щёлкнуло в душе. По-другому она стала воспринимать внучку. На семейном совете было решено отправить Валентину работать. Лёнка рассудила, что хватит ей горбатиться на всю семью. Хоть и поздно воспитывать дочь, а всё же надо. Устроила Валентину работать в котельную, которую только-только открыли и набирали персонал. Котельная находилась в двух шагах от дома. Большую часть заботы о ребёнке взяла на себя Лёнка. Это, как не странно, вызывало у неё только удовольствие. Она быстро привязалась к ребёнку и изливала на неё всю свою нерастраченную любовь. Везде брала девочку с собой и, что удивительно, Люся ей не мешала. Миловидную, выглядевшую моложе своих лет женщину принимали за маму малышки. А она с гордо поднятой головой чаще не спорила, а соглашалась. Люся уже начинала топать, и было решено отнимать её от груди, потому что Валентина совсем закрутилась с работой, кормила девочку грудью только вечером и ночью. Для этого иногда оставляя пост, прибегала домой. Устала она от такой жизни, бегать с работы кормить грудью дочку. Павлик по выходным ездил к родителям. В одну из таких поездок мать предложила ему привезти девочку к ним, чтобы легче было отнять от груди, когда ребёнок не видит маму. Родители Павла держали хозяйство, и у них была корова, поэтому Люсе, на коровьем молоке будет легче забыть материнскую грудь. Лёнке было грустно расставаться со своей любимицей, но дело есть дело. Отвёз Павел Люсю к матери, а вечером уже вернулся в Москву. В посёлке же разыгралась целая драма. Вечером Люся закатила скандал. Она привыкла засыпать около маминой груди, а тут ни мамы, ни… Вот и подняла девочка крик, прокричала пол ночи, не давая спать всей семье. Наталья -жена старшего брата Павла сжалилась и дала ей свою грудь. Она кормила своего младшего сына и, молока у неё было в достатке, поэтому с разрешения свекрови Наталья приложила девочку к своей груди. Люся быстро насытилась и заснула. С облегчением заснула вся семья. Утром Ксения стала думать, что же делать? Но потом решила, что постепенно они постараются отучить девочку от груди. Наталья не возражала. Володя её сын тоже был уже в таком возрасте, что и его нужно было отнимать от груди. Но всё затянулось, а когда через две недели приехали Павлик с Лёнкой за Люсей, то уехали ни с чем. Люська, увидев папу с бабушкой, очень обрадовалась. Смеясь, каталась по полу и хлопала в ладоши. Павел с Лёнкой были разочарованы известием, что девочка теперь привязана к груди Натальи, но ничего не поделаешь, уехали в Москву без ребёнка. А Валентина, узнав о случившемся, обрадовалась. «Ну и пусть Наташка покормит» – только и произнесла она. Жизнь закрутилась волчком. Елена была довольна, что у дочери есть семья, но её волновали племянники. Она несколько раз пыталась сосватать то Валентину, то Виктора, но те все её усилия сводили на нет.