Анна Николаенко - Заветное желание

Наконец снова прозвучал жалобный звон порывисто открытой двери и на столе зашелестела стопка новеньких купюр.

– Это все что есть, смилуйтесь, – уже не кричал, а еле слышно шептал отчаявшийся парень.

Врач предусмотрительно пересчитал деньги и только тогда, не особенно спеша, направился в приемный покой. Юноша нервно бежал впереди. «Держись, держись, любимая!» – постоянно повторял он, крепко сжимая кулаки.

Хирург переступил порог палаты, бросил взгляд на каталку. В этот миг рука девушки безвольно повисла в воздухе. Аркадий подошел ближе – вдруг на ее груди что-то блеснуло разноцветным сиянием. Капелька! Это была бриллиантовая капелька. У врача перехватило дыхание, он с ужасом убирал запутанные волосы со знакомого лица, схватил за руку, чтобы проверить пульс. Пульса не было. Катя не дышала. За долю секунды в голове промелькнуло все: и долгая беззаботная семейная жизнь, и счастливые дни, проведенные вместе с дочерью, и те грязные деньги, которые он чуть ли не ежедневно приносил из больницы, чтобы она росла в достатке. И еще предостережения жены. Вдруг представилось окаменевшее от ужаса лицо Тамилы. Он бессознательно взглянул на медсестру, на Ростислава (перед ним был Катин парень), который еще не понимал, что время, необходимое для спасения, утрачено. Потом сделал несколько шагов назад, неуклюже ухватился за дверной косяк, чтобы не упасть. Аркадий больше ничего не видел вокруг себя и не слышал, кроме тяжелых ударов собственного сердца.

Осеннее солнце было ласковым и теплым. Сверкающие лучи местами пронизывали небо и щедро разливали золото по школьному двору. Пестрая гурьба отозвалась на звонок шумом и смехом, быстро заполнив широкие аллеи, будто и не замечая столпившихся на обочинах старых каштанов и рябин – молчаливых свидетелей их безудержного веселья.

Слепящий свет на мгновение ворвался в окна учительской и снова погас в холодной синеве. Марина Петровна спешно закрыла окно.

«Опять шумят. В висках пульсирует боль. И лекарства больше не помогают. Уже около пяти, а я еще должна оставаться с группой продленного дня. Должна, потому что так хочется, чтобы у моей Снежанки было по-настоящему счастливое детство. Как хорошо, что я работаю в элитной гимназии и каждый день вижу, как мой крошечный ангелочек, улыбаясь, заходит в просторный класс, залитый утренним сиянием. Ее глаза – карие, блестящие, выразительные, точь-в-точь как у меня! Хотя нет, у меня сейчас угасший взгляд», – с горечью подумала Марина, заглянув в зеркало. Густыми оставались светлые волосы – тугие завитки упорно пытаются высвободиться из-под широкой заколки. Хотя фигура была все еще стройной, но лица почему-то коснулся какой-то сероватый цвет. И даже косметика не в силах его изменить.

«Нужно немедленно забыть об усталости. Что такое усталость по сравнению с благополучием нашей доченьки? Мы с мужем действительно хорошие родители, с гордостью могу осознать это. Наша малышка получает пускай дорогое, но качественное образование в гимназии, не уступает своим ровесникам ни в вещах, ни в одежде. А достигается это ой как непросто, ведь все ее одноклассники – дети из состоятельных семей».

Молодая женщина наполнила чашку ароматным кофе, присела в мягкое кресло, взглянула на часы.

«Десять минут до конца перемены. Еще есть немного времени. Почему-то вспомнилось далекое детство. Густой запах парного молока, золотистая корочка хлеба. Потом гладкое покрывало деревенского озера, замершее в обрамлении диких зарослей бузины, черемухи, белоголовника. Мы безжалостно срывали весенние соцветия и с веселым визгом бросали их в воду, но небесная лазурь в круглом зеркале оставалась нетронутой, только легкая волна время от времени покачивала цветок.

Бабушка с глиняным кувшином стоит на пороге и смотрит, слегка прищуривая свои выцветшие светло-голубые глаза, как я бегу ей навстречу. В растрепанных косичках запутались белые лепестки, из кармана коротенького платьица сыплются горсти синих ягод и утопают в дорожной пыли. Нет, теперь уже не вспомню их названия.

Вот мозолистая бабушкина ладонь ласково касается моей головки, вытирает испачканные щечки. Как это было давно! Наступило другое время, время новых развлечений и новых потребностей, стало намного труднее подарить ребенку радость».