Матвей Закадычный - Козья ножка

– Так я про то и говорю! – продолжил Петр. – Вчера начали думать о сегодня, сегодня думаем о сегодня, а так ведь нельзя. Если решили сегодня – стало быть, надо сегодня и что тут думать о…

– Налей уже! – встревожился о пропущенной Василич.

– Ну, а думать-то, думать что будем?

– Налей и подумаем. Оно так легче!

– Эх, хорошо пошла. Так вот, Василич. Сейчас план обдумываем и спать, а с утра будем делать.

– Не, Петя, погоди! Я так и не понял, а что мы со вчера думали, если сегодня все решим и сегодня сделаем? Надо как-то определиться, что сегодня, а что послезавтра…

– Да что тут думать. Спать и делать!

– Не, Петя. Я спать и делать не могу, надо что-то одно.

– А что одно? Надо по порядку. Сейчас спим, потом делаем.

– Ага, понял. Только вот делать будем то, что еще на сегодня или на послезавтра или то, что со вчера?

– Погоди, Василич! То, что на сегодня – перенесем на послезавтра, а сегодня то, что со вчера!

– Ну так бы и сказал, что сегодня не будем ничего делать! А то заладил: вчера, сегодня, послезавтра…

– Как это? – удивился Петр. – Не будем сегодня ничего делать?

– Так ты же сам говоришь, что вчера думаем про сегодня, но так как со вчера думать продолжаем сегодня, значит, все на послезавтра. Или что-то не так?

– Василич, – прорычал Петр. – Если сейчас спать, то можем что-то сделать сегодня, а остальное – послезавтра!

– Нет, Петя! Тогда это не план.

– А что это???

– Муть какая-то! План – это когда решил и сделал все, а ты говоришь, мы только часть сделаем…

– Налей, Василич! Твою душу прошу и поболее.

– Эх, пошла! Еще по маленькой?

– Давай, Петя, давай!

– Хм. Хороша! Закуси шпротиной, – причмокивая, сквозь сон предложил Василич.

– Василич. Я так и не пойму: со вчера сидим, планы строим на сегодня, а когда делать-то будем?

– Эх! – зевая, ответил Василич. – Послезавтра, Петя, послезавтра!

Как ты сюда попал? Знаешь, я не мог стоять в стороне и смотреть, как гибнут…

Зачем? Ты не свой для них.

А кто тогда для них свой? Те, что по ту сторону поля? А может те, что сидят высоко и манипулируют? Кто свой?

Ну, они могли бы и сами.

Сами? Наверное, да! Смогли бы! Только, знаешь, напуганы и забыли, что такое война.

Так это же не война?

Ты лучше сам себе ответь: если в округе не страшатся убивать твоих близких и родных, соседей, если гибнет и млад, и стар – что это?

Нападение!

Ты же сам понимаешь, что думаешь совсем о другом, а то, что говоришь сейчас – бред! Война – это война!

Вокруг земля выжжена, ямы от ракет и снарядов. Вспаханные траками поля, за которыми остатки цивилизации с разрушенными вдоль полей домами и постройками. И только местами нетронутые жилые кварталы в центре когда-то обжитого места.

Сидишь, доедая полевой обед. Наблюдаешь, как, сжавшись, бойцы теснятся друг к другу, подбадривая каким-нибудь словечком. А кто-то молча смотрит вдаль, на другой конец поля, где также сидят и, может, даже обедают те, кто вчера был тебе соседом.

Иногда безумные картины. Вот один начинает бить себя котелком по голове и кричать благим матом. Или другой катается кубарем по полю, вырывая комья земли и бросая их в сторону своего ненавистника.

Пересчет патронов. Целая философия. Медитация. Один, два… рожок, еще один! Сегодня продержимся.

А завтра обещали, что отойдут.

Так и сегодня обещали, что прекратят.

Ни конца, ни края.

Вот еще один сдался. Всю ночь просто лупил с пулемета в пустоту. Днем артобстрел. Семью накрыло. Бяда!

Завтра! А что завтра?

Здесь нет ни вчера, ни сегодня, ни завтра. Здесь – всегда!

Всегда настороже, всегда готов, всегда стреляют, всегда гибнут, всегда…

Только перелет птиц. Слышишь крик. Журавушка, журавушка… Уноси печаль-тоску в тепло, в уют.

Листва опадает – тоже не всегда. Всегда только бяда, горе, нескончаемое, неутолимое горе.

Неделю назад радовались. Деревушку взяли! Все целы! Рады!

Есть все-таки радость. Есть! Живой! Живой! Твою душу…!

Сегодня жив. Завтра… А что завтра? Умрешь и будешь здесь всегда – всегда, земля, всегда твой!

Грустно. Обманывают. По обе стороны врут. Ждем.

Ждем, что прорвет сознание и все!

Все простим! Но не всех…

А когда домой?

А что, это не дом? Ты хоть думаешь, когда спрашиваешь?

Так дом – где мать, отец, семья, дети малые.

Да! К ним бы! Да у многих уже и нет никого.

А знаешь? Дай закурить!

Кури!

Свист, зашелестело!

Откурились, браток, откурились…

– Дед, рядом с тобой присяду?