Елена Зелинская - На реках вавилонских

Феномен Большой войны, как называли Первую мировую современники, заключался в том, что правительству никак не удавалось вызвать «атмосферу 1812 года». Эх, не были потомки Рюрика эффективными менеджерами. Пустил бы Император немцев, ладно до Волги – хотя бы до Москвы, позволил бы обложить Санкт-Петербург (а! – уже Петроград) блокадой, сжечь белорусские деревни – и народная война (что там 1812, даже 1943!) – была бы обеспечена. Может, и скипетр бы удержал. Увы, Император и армия берегли не власть, а страну, защищая русскую территорию и мирных жителей. А мирные жители обворовывали свою армию, по три раза перепродавая одни и те же партии сапог, сшитые для солдат, которые стояли цепью по пояс в карпатском снегу.

Королева Мария Английская говорила, потеряв континентальные владения, что после смерти найдут начертанным на её сердце слово «Кале». На скольких русских сердцах высечена карта Галиции?

Розовый рассвет растопил туман над холмами, откатил его по пологим скатам в лощины, в болотистую пойму Стрыпы. Генерал от инфантерии, граф Федор Артурович Келлер отчетливо различил белый Георгиевский крест на груди есаула, несущегося к нему впереди казачьего разъезда. Спешит офицер-разведчик, хлещет коня нагайкой, но, опережая его, оповещают о подходе австрийских войск орудийные выстрелы со стороны деревни Ярославице…

Генерал Келлер отдает приказания:

– Первому Оренбургскому казачьему полку – немедленно атаковать наступающие цепи австрийской пехоты!..

– Восьмому Донскому артиллерийскому дивизиону – поддержать атаку оренбуржцев!..

– Главным силам дивизии – спешно подтягиваться!..

Вершину за вершиной румянит ползущее из-за хребта солнце. Длинная колонна 10-й дивизии вздрогнула, как будто по ней пропустили электрический ток: полки начали выстраивать фронт и галопом выходить на одну линию. Грозно и торжественно сверкают в утренних лучах генеральские эполеты, движутся Драгунский и Уланский полки, летят рысью гусары-ингерманландцы.

Трубят «к бою».

Голосом дает генерал команду ротмистру Барбовичу: «Атакуй с левого фланга!», и серые ингерманландские всадники наклоняют пики.

Зашевелилась, перестраиваясь, и дотоле неподвижная австрийская линия. Черная полоса строя, прорезанная красной линией чакчир, с волной белых султанов и голубых развивающихся ментиков, сомкнутая и выровненная, появилась на гребне.

Медный полуденный диск очертил светом черный силуэт всадника, замершего на вершине холма. Слился генерал Келлер с конем, камнем и солнцем, ища взглядом, нащупывая и уже чувствуя невидимую никому иному линию, грань, место, где войска найдутся, схлестнутся и ударятся друг о друга.

Волны «Ура!» прокатились по всему фронту и смешались в глухом, протяжном, тяжелом ударе двух столкнувшихся армий. Первая шеренга австрийского строя на мгновенье замерла и как бы поднялась в воздух, нанизанная на русские пики. Раскатами барабанной дроби посыпались шашечные и сабельные удары, серые защитные рубашки кавалеристов просачивались между австрийскими голубыми ментиками. Всадник рубил, колол всадника, слышались лязг железа, револьверные выстрелы, трескотня пулеметов…

К командиру дивизии, запыхавшись, на взмыленном коне подлетает вахмистр Архипов:

– Ваше сиятельство! Рублю, рублю этих с… по голове, но никак не могу разрубить ихние шапки!

– Бей их в морду и по шее, – советует граф Келлер.

Всадник осаживает коня, взмахивает шашкой и снова тонет в клокочущей лавине.

Как рой пчел, как взбудораженный муравейник, жужжит и кружится бой.

Удар второй австрийской линии, затем третьей – свежих шести эскадронов по расстроенной, поредевшей уже массе серых гимнастерок настолько силен, что она колеблется широкими волнами, зигзагами поддается и отходит, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

Стройная колонна австрийского эскадрона безудержно гонит отступающие русские полки.

«Штаб и конвой – в атаку!» – генерал Келлер бросает в бой единственные силы, которые остались в его распоряжении.

С места понеслись они во фланг проходившему уже мимо эскадрону. Начальник конвоя выхватил из кобуры револьвер, прицелился и выстрелил. Несшийся впереди австрийского эскадрона командир замертво свалился с лошади. Австрияки дрогнули и, рассыпавшись, стали уходить с поля боя.

Вокруг уральских штандартов собирал генерал Бегельдеев казачьи полки на усталых, в пене, конях. Гусары ротмистра Барбовича гнали неприятеля к болотистым берегам Стрыпы. Австрийцы бежали, оставляя завязших по колено, запутавшихся в тине лошадей.