Валерий Копнинов - Сукины дети. Том 2

На фразе «исключительно за подаянием» Ленин сорвал с головы кепку и продемонстрировал, обнаружив неплохой актёрский талант, как Россия будет просить милостыню у Америки, а после не удержался и со всей силы хватил кепкой об пол.

– Да здравствует революция! – воскликнул Джон-Абдулла и, не отходя от стола, с помощью сенсорной панели управления государственными ресурсами перевёл на магнитный накопитель Ленина четыре миллиарда долларов США.

– Подтвердите перевод четырёх миллиардов долларов! – запросила дублирующая аудит система, установленная на автономном модуле Сары.

Джон-Абдулла повторно набрал секретный код, завершив манипуляцию нажатием требовательно мигающей клавиши «Подтверждение».

– Да здр-равствует р-революция! – отозвался Ленин на кличь Джона-Абдуллы и, дождавшись перевода средств, спустился с рояля. Затем подошёл к президенту, по-отечески обнял его, забрал финансовый накопитель, водрузил на голову кепку и церемонно поклонился. – Вы – великий человек, батенька вы мой! И я немедленно отпр-равляюсь в Р-россию для скор-рейшего начала восстания! «Пусть сильнее гр-рянет бур-ря!» Чем быстр-рее всё начнётся, тем скор-рее в вашей мно-гостр-радальной стр-ране дела пойдут на попр-равку!

И Ленин, напевая «Отр-речёмся от стар-рого ми-ир-ра!», твёрдым шагом вышел из Чёрного кабинета, оставив Джона-Абдуллу полным надежд на скорые глобальные перемены мирового масштаба…

А приблизительно через час президенту доложили, что патруль службы безопасности обнаружил в туалетной комнате немаркированный клининг-службой Чёрного дома мешок, в котором среди мусора находилась ношеная одежда: костюм-тройка, рубашка и галстук в горошек. И ещё – завёрнутые в тряпочку фальшивые усы и брода.

Изучение отснятого материала камер внутреннего наблюдения показало, что вещи принадлежат посетителю личной аудиенции с президентом, зарегистрированному под именем Владимир Ильич Ленин. Что химический состав одежды совпадает с анализаторами видеокамер. Что даже усы и бородка сходны по спектральному анализу с изображением…

«Ну вот и конец… – обречённо подумал Джон-Абдулла. – Это не просто отставка… Это позор и тюрьма. Ну не тюрьма, пусть даже только позор… Хотя, может, и обойдётся – на кой чёрт правящей партии обнародовать свои промахи… Но как без денег управлять страной? Как побеждать на выборах? Идиот, я же сканировал его лицо сетчаткой, и биологически активированная память не выдала мне никаких соответствий… Спокойно, спокойно… Кто же это приходил ко мне в роли Ленина: Малевичи, пришельцы, русские? Авантюристы из Европы? Да какая теперь разница! Тихонько собраться, выйти по подземному ходу до секретного гаража с машиной и бежать через мексиканскую границу. А там – уже не достанут. Ничего, ничего… Первым делом – вырваться отсюда. Как предусмотрительно, что в маленьком, неприметном банке Мадагаскара на чёрный день мною отложена кругленькая сумма. Видимо, этот самый чёрный день уже наступил…»

Вытряхнув положенные по регламенту, но давно ставшие никчёмными средства индивидуальной химической защиты из тревожного чемоданчика, Джон-Абдулла быстро уложил в него самое необходимое: личные вещи, две упаковки питательных БАДов, заменяющих пищу и воду, и выудил из потайного отдела сейфа, не сканируемого даже микроволновым радаром, персональную электронную карту на имя Мохатмы Гамбринуса аль Рашида.

«Главное – не вызвать подозрение у Сары, – настраивал себя Джон-Абдулла, успокаивая дыхание. – Главное, чтобы она ничего не поняла…»

Но Сара поняла буквально всё. По лихорадочно блестящим глазам президента, по нервной одышке и – по тревожному чемоданчику.

Лицо её от гнева побелело настолько сильно, что над губой явно прочитались небольшие гормональные усики. А рука Сары решительно потянулась к опломбированной оранжевой кнопке с надписью «Тревога в случае угрозы национальной безопасности». И замерла в дюйме от кнопки…

Джон-Абдулла тоже понял Сару на все сто тридцать пять процентов, увидев в её строгом лице – лицо Демократической партии, стоящей в данный момент за её широкой спиной. Партии, которая при любых условиях терять власть не хотела.

Поэтому подземный ход, побег через мексиканскую границу и счёт в далёком мадагаскарском банке отменялись. Окончательно и бесповоротно.

И значит, завтра Джона-Абдуллу ждал очередной президентский день с экономической ситуацией, определяемой валютным запасом страны, состоящим из сохранившихся двадцати трёх тысяч пятисот семидесяти пяти долларов. И значит, завтра Великой американской нации предстояло услышать обращение президента, раскрывающее подлые происки могущественной «руки Кремля».