Мила Дрим - Золотая Орда. Освобождение

Рустем посмотрел на меня и сказал:

– Это то, что я думаю?

– Вероятно, нас ждут, – я набрал на телефоне номер. – Алло, Виктор, доброго дня.

– А, Тимур, – послышался доброжелательный и уставший голос, – добрый. Чем обязан?

– Да брось ты, мы же свои люди, – рассмеялся я, – я заехал к вам погостить, но на посту светлячки остановили. Документы проверяют. Хотел поинтересоваться – Болгарин в теме?

– А что у тебя на Болгарина? – оживился мой собеседник.

– Хотел на чай к нему зайти, но неподдельный интерес на посту создает плохое впечатление о гостеприимстве.

– Сейчас узнаем.

Я отключил звонок и перевел взгляд на Рустема – тот, сверля глазами, смотрел вперед, в сторону поста. Прошло несколько минут. Старлей так и не появился. Зато, появились менты.

– Что-то долго они сегодня, – заметил Рустем, по-акульи улыбаясь.

КАМАЗ с омоновцами перекрыл выезд из парковки, и они в своей «крутой» манере вывели нас из машины, заламывая нам руки.

– Руки на капот! Ноги – шире! – пиная по ногам, кричали люди в масках.

Я уже не могла сдержать слез. Привалившись к стене, в момент лишенная всяких сил, я заплакала. Это была одна из самых страшных новостей за всю мою жизнь, окончательно выбившая меня из мнимого спокойствия. Я снова была слабой, бесполезной, не способной что-либо изменить. Бедная, несчастная малышка. Мое сердце оплакивало ее, плача горькими слезами безысходности.

– Горе – то, какое, горе, – раздался у входной двери голос тети Оли и тети Ани – они завывали в унисон.

– Будто проклятие какое-то, – заметила тетя Оля.

Мама, рыдая, лишь кивала головой. Она была в ужасном состоянии – истеричном, почти сломленном – ее руки, голова, тряслись, лицо посерело. Моя мама выглядела еще хуже, чем тогда, когда умерла бабушка. Казалось, еще чуть – чуть, и ее хватит сердечный удар. Я, застывшая от ужаса, не могла пошевельнуться – просто приросла к месту. Что делать, как быть?

– Бедный ребеночек, – запричитала тетя Аня, – а что случилось? При родах погиб или еще в утробе?

– Вот так беда, три гроба у вас, – качая головой, произнесла тетя Оля.

Внезапно, три пары глаз устремились на меня – мама, тетя Аня и тетя Оля. Они смотрели как-то странно, непонятно, но дрожь страха прошлась по моему позвонку, когда я, наконец, поняла, что значил их взгляд – они, сами того не осознавая, передали в нем свое опасение, что следующей жертвой будет моя дочка. Будто эта волна горя зацепила не всех, и пришел и наш черед. Словно этих трех смертей было недостаточно.

Я была слишком чувствительна, слишком ранима и уязвима – особенно теперь, беременная и без Тимура.

Я инстинктивно обхватила свой вмиг окаменевший живот руками, пытаясь защитить мою дочь, сберечь ее жизнь. Мои ноги задрожали, сердце, до этого словно замершее, начало бешено стучать – все громче и громче, оглушая, истощая и без того мое ослабшее тело и разум. Меня замутило, и мне показалось, что я упаду в обморок.

– Камила? – позвала то ли тетя Аня, то ли тетя Оля.

– А? – сорвалось с моих пересохших губ. Чья-то рука коснулась моего левого плеча.

– Говорю, на похороны к отцу с кем поедешь?

Я попятилась назад и уперлась спиной в кого-то из братьев – никто другой не смог бы стоять столь близко ко мне. Мой живот снова сжало тугим обручем – и я еще сильнее обняла его.

– Я не поеду, – выдохнула я.

Тимур

Мою машину обшмонали, выкладывая из нее наше добро на асфальт.

– Богатый улов нынче! – протянул один из бойцов.

– Куда едем? С таким багажом, – поинтересовался другой боец, ударяя меня по голове рукоятью пистолета. Характерный звук соприкосновения металла и черепа показались мне до боли знакомыми. Хотя боль была реальной.

– В гости пригласили, – ответил я, – но я вас в списке приглашенных не видел – мы ведь девочек не приглашали.

Еще один удар по голове подкосил мои колени, а моя щека поползла вниз, по капоту.

Рустем выругался, но поймал удар прикладом по спине на полу – фразе.

– Да вы герои! Или идиоты, – усмехнулся омоновец. И его самодовольная улыбка просматривалась даже через черную маску. У одного из бойцов запищал телефон.

– Да, слушаю, – чуть отстранившись, ответил он на звонок. – Полный комплект. Даже приправлять не пришлось. Хорошо, едем. В машину их!

Наши руки за спиной сковали браслетами, и бесцеремонно втащили меня и Рустема в обезьянник КамАЗа. Нас катали около часа. На своей спине я ощущал ноги бойцов, которые, время от времени, проверяли ее на прочность своими каблуками.