Владимир Ушаков - За тридевятью морями

– Поехали, а то у меня еще много сегодня дел. Как говорится, рвут меня на части, а эти части еще мельче рвут.

Слева и справа мелькают яркие вывески и рекламные щиты. На газонах и обочинах дороги пальмы, олеандры и другие, неведомые до селя Владимиру, экзотические растения. Ветер лохматит Владимиру волосы. Он поправляет их, но они вновь рассыпаются. Позади остается стадион причудливой формы с лозунгом на фасаде «Готовы побеждать!».

Владимир вертит головой. Анатолий, откинувшись на сиденье, лихо накручивает баранку, покуривая. Из радиоприемника звучит мелодичная, веселая аргентинская песня.

– Сейчас я отвезу тебя в твой дом, в «Репарто Коли». Там наши советники и переводчики живут. Кстати, у тебя сосед, тоже переводчик. Олег Островский. Завтра утром к девяти нуль-нуль прибудешь в штаб части. Твой сосед объяснит, как туда дойти. Представишься в кабинете 3 подполковнику Рытову. Он личным составом ведает. Потом сдашь паспорт в канцелярию. Взамен тебе дадут удостоверение личности. По-испански «Карнет де идентидад». И две фотки с собой взять не забудь. На удостоверение. Ясно?

– Ясно.

Вдруг они видят странную картину. На газоне стоит «ГАЗ-69» без пассажиров с валяющимся рядом на земле отломанным левым передним колесом. Машина уткнулась носом в переломившуюся посередине от удара невысокую пальму. И тишина. Только мимо едут американские машины старых марок. Анатолий притормаживает, медленно проезжает мимо.

– Ничего себе! Наши что ли врезались?

Анатолий разглядывает происшествие в зеркало заднего вида.

– Не знаю. У наших и у кубинцев номера на военных машинах одинаковые. А почему ты сразу на наших подумал?

Владимир промямлил, смутившись:

– Не знаю… Так…

Машина несется по набережной. Владимир видит регулировщицу, провожает ее долгим взглядом.

– Ничего девочка.

– Это гаишница. Здесь такие девахи на каждом шагу! Их здесь называют которрúтас. Попугайчики, значит. За их зеленую униформу. Знаешь, гаишников во всем мире не любят, поэтому на Кубе многих женщин пригласили работать в ГАИ. Так сказать, облагородить отношения. Чтобы шоферы к ним лучше относились. И еще. На Кубе самый ненавистный цвет знаешь какой? Зеленый! Потому что здесь четыре времени года, а все постоянно кругом зеленое. И трава, и растения. Весь год. Так что нам с тобой повезло, что у нас времена года в природе отличаются. Разнообразие!

Навстречу переводчикам летит битком набитый бортовой открытый «УАЗ». В нем одни парни сидят в обнимку на сиденьях, другие на борту, свесив с него ноги.

Из «УАЗика» разносится:

– Э-эх-х! Дороги-и! Пыль, д-да-а туу-ман, хо-ло-да-а тревоги!..

«УАЗик» скрывается за машинами.

– Шесть-восемь месяцев отпахали в море, в тропиках, без женщин и кондиционеров. Не так взвоешь!

Владимир оборачивается к Анатолию.

– Рыбаки. Пришли с промысла. Из рыбного порта едут в Восточную Гавану. Вон там они живут.

– Веселые ребятки!

– Не то слово. Гудят! Теперь до отлета в Союз расслабляться будут. Их экипажи самолетами меняют. А они, пьяные вдребезги, эти самолеты в полете прямо – таки раскачивают. С ними летать-то страшно. Но с этими парнями дружить нужно. У них отменная свежая рыбка имеется. В обмен на ром «Гавана – клаб» или «Бокарди». Сырой тунец, например, подсоленый. Строганина, называется. К пиву. Да к чему хошь. Идет только так! Потрясающе вкусно. Угощу как-нибудь. Кстати о наших рыбаках. Слушай хохму. Увязались тут три пьяных наших рыбака за одной хрупкой изящной кубиночкой. Сначала шутки шутили. Она им: «Отстаньте, полицию позову». А они кубинку до самого ее дома преследовали. И, пьяные морды, прямо в ее же квартиру за ней следом и вломились. Так она одним ударом самого здорового напрочь вырубила. Второго взяла болевым приемом на удержание. А третий, видя такое дело, в миг протрезвел и дёру дал. Тут, к счастью, военный патруль кубинский проезжал. Всех троих и повязали. Хотели кубинским судом их судить. А наше посольство говорит: «Отдайте их нам. Они у нас в Союзе как миленькие лет восемь будут сидеть за попытку изнасилования, да еще и заграницей». Но кубиночка эта, а она оказалась из кубинской спецслужбы, как узнала, что нашим парням светит, сразу забрала свое заявление: «Я – говорит, – их прощаю. Они, – говорит, – пьяные были и не соображали, что делают и с кем связались. Я и так одному нос сломала, а другому руку вывихнула. Хватит, – говорит, – с них!». И простила. Сердобольная.

Володя берет из бардачка пачку кубинских сигарет.