Нина Эннина - Рассказы

Ну как тебе? – поинтересовался он, усаживаясь напротив. – Слушай, – кто все это сделал? Дед? – спросила она. Получив утвердительный ответ, Лена восхищенно, иногда жестикулируя, выложила ему свои впечатления от увиденного на даче. – Я вообще не могу припомнить, чтобы где-нибудь я увидела, даже не увидела, а почувствовала такой симбиоз вещей, предметов. Он у тебя кем работал – строителем, дизайнером? – И, не дожидаясь ответа, она продолжила свою мысль – я впервые поняла выражение «вложить во что-то душу». Здесь во всем его душа – дорожка сделана так, чтобы невозможно было на ней споткнуться, щеколда приделана так, что за нее невозможно зацепиться. Я его не видела, но он у тебя точно был добрый и веселый человек, – закончила она. Пока она говорила, Денис смотрел на нее внимательным, слегка озадаченным взглядом. Он не ожидал такой реакции от Лены и даже растерялся, поначалу не зная, что на это сказать. – Ну да, дед был отличным человеком, – подтвердил он. Ее слова задели его глубже, чем он ожидал. Чтобы справиться с пока непонятными эмоциями, вызванными ее словами, он сказал, что гостей угощают чаем, и он пойдет и посмотрит, что там у них есть в доме. Что-то зацепило его в ее словах и он, поставив на плитку чайник, споласкивая кружки, доставая сахарницу, пытался понять, что не так. Он осмотрел веранду, где много раз бывал, но вдруг увидел, что и правда, почти каждый предмет, каждая вещь связана с дедом напрямую. Это он приделал полочку над столом, где-то достал и ввел в обиход расписанные берестяные солонку, сахарницу, хлебницу. В шкафу лежали мешочки с засушенными травами. Сбоку к столу была приделана ножеточка, а на стене висело деревянное блюдо с нарисованным, будто детской рукой, улыбающимся солнышком, которое повесил он еще в детстве Дениса. – Он был отличным человеком, – повторил он про себя, – но говорили ли мы ему об этом, чувствовал ли он, что его любят. Он взял одной рукой вскипевший чайник, другой – кружки и сахарницу и понес в беседку. – А вот к чаю я почему-то не додумался ничего купить, – заявил он, разливая кипяток в кружки с пакетиками чая. – Ну ничего, попьем с травами – так всегда дед делал, пояснил он и пошел в уголок дачи, где тот всегда срывал мяту и еще какие- то специальные, лечебные растения. Денис слышал где-то краем уха, что полезными травы бывают засушенные, но и свежие давали терпкий, глубокий аромат. Возвращаясь обратно с листочками мяты в руке, он наткнулся взглядом на небольшое детское креслице, которое дед смастерил ему, когда тот был маленьким. Что-то опять толкнулось у него в груди, и он быстро отвел взгляд. Выпив чай, он не очень уверенно предложил Лене пойти в дом, отдохнуть, или покачаться на качелях. Лена с улыбкой отказалась и Денис с внутренним облегчением позвал поехать обратно в город. – Если они поторопятся, – сказал он, – то еще успеют на дневную электричку, потому что потом будет перерыв до вечера. Перед уходом он нарезал ей цветов с клумбы, так всегда делал дед перед его с родителями, отъездом, аккуратно повесив после этого ножницы на гвоздик под навесом, где они всегда висели. – А почему ты меня позвал на дачу, – спросила она его по дороге назад. Он внимательно посмотрел на нее, но ответил шутливо, – хотел тебя поэксплуатировать, думал, что никто лучше тебя не справится с сорняками.

– Она на секунду задержалась на месте, не поняв шутит ли он, – ну так что ты не сказал, я бы… – но он рассмеялся, – ты что, с ума сошла, – и добавил опять для нее непонятное, – хотел тебя поближе узнать.

Они успели на электричку и там, сидя рядом с ней, он подумал, что не зря пригласил ее на дачу, поездка как-то сплотила их, сделала ближе, объединив как будто какой-то тайной. Лена рассказала о своей маме, что она очень хорошая, добрая, но у нее астма. Он, в свою очередь рассказывал ей о деде, кем он работал, какие у него были увлечения, вспоминал случаи из жизни, связанные с ним. – А знаешь, что я поняла, – сказала Лена, – как важно все делать в жизни искренне, вдумчиво, с умом, стараться делать то, что тебе нравится делать. Она добавила, что если они пойдут в школу, (а они учились в пединституте, на физмате) то надо так преподавать детям, чтобы они полюбили твой предмет, понимали его не хуже тебя. Остаток дороги они молчали, но это было не разделяющее их молчание, а объединяющее.

Дома он достал альбом с семейными фотографиями, посмотрел на свои детские фото, совместные с дедом и родителями, вспоминал, что говорила Лена и, как занозу в пальце, отыскал то, что его встревожило на даче, что было не так. Они никогда не говорили деду, что он замечательный. Да, это подразумевалось, с ним не ссорились, но воспринимали его заботу о них как само собой разумеющееся. Он остро вспомнил, как не раз, ненастойчиво, с полуулыбкой, он спрашивал – не останутся ли они ночевать, а утром уедут, он им баню истопит, но родители наотрез отказывались – «уж ты сам тут колдуй, в своем царстве», не хотели себя обременять и спешили домой, к телевизору, спокойствию и уюту, нагруженные помидорами, огурцами, зеленью или другими дачными овощами-ягодами по сезону. А он стоял возле калитки, не уходя до тех пор, пока их машина не скрывалась за поворотом. Денис не вспомнил ни одного случая, когда бы дед что-то попросил у них, сказал наперекор, просто обиделся. Но ведь по существу было на что обижаться. Иногда как бы невзначай он говорил, – дрова заканчиваются, – наверное, ожидая, что родители помогут, узнают где купить, как доставить, помочь разгрузить, но им было не до того. Хотя, приехав очередной раз «на природу» и увидев свежую поленицу дров, отец замечал, – что, дрова купил? – и дед, не вдаваясь в подробности, отвечал просто, – да. А два года назад, когда дед приехал к ним домой, в свою по существу квартиру, мать заметила, – ты что-то плохо выглядишь, не заболел? Но не стала уточнять, заболел ли действительно, не надо ли чем помочь, быстро перешла на другую, актуальную для нее тему и дед как всегда не стал развивать, как оказалось, очень важный для него разговор. Через несколько месяцев его не стало, а мать, на вопросы знакомых и друзей, что стало с ее отцом и почему он умер, отвечала, – да годы ведь, – и добавляла, – сердце не выдержало. А чего не выдержало, она не уточняла.

Читать дальше