Алия Латыйпова - Русь в перьях. Победители

Топь упругая, топь зыбучая,
По краям болот стены ровные.
Как теперь, горемычным выбраться?
Богатырский урок свой выдюжить?

Порешили, по кочкам прыгая,
Поискать путь наверх покатее,
Чтоб не сгинуть во тьме от голода,
Так бесславно свой путь окончивши.

Так и прыгали, пока прыгалось,
Пока ножки еще сгибалися,
А потом ползком между тиною,
Знать, жирок держал на поверхности.

Снова кочка пред ними выросла.
Забрались все втроем, не думая,
Что ведь кочка уж больно плоская,
Больно плоская, да шевелится.
Огляделися – будто травушка
Шелковистая, мягким ковриком.
Пожевать ее б, да не выдернуть,
И не выдернуть, и сорвать нельзя.

Вдруг у кочки глаза распахнулися.
Богатырский страх – сердце ёкнуло.
А иначе как, коль глазенки те,
Меж травы сверкают, ворочают?

Рубануть б мечом, да потерян он,
Так и палица где-то канула,
И копье давно на болота дне.
Кулаки лишь только осталися.

Размахнулся тут из последних сил
Богатырь Илюшенька Муромец,
Да открылся рот меж его сапог,
Слова молвить стал человечие:

«Ой, вы гой еси, добры молодцы?
Разве так мою помощь вы цените?
Что сидите тут отдыхаете,
Кулаками меня бить удумали?»

Застыдились тут все три молодца,
Застыдились, да все раскаялись:
«Ты прости нас, прости! От незнания,
Кто ты есть, да чего здесь делаешь?»

Отвечала им кочка глазастая:
«Я – ластушка, подземная невидаль.
Под землею живу я в болотинах,
Да раскрыла мой мир нечисть темная.
И теперь мне б на свет белый выбраться,
Чтобы нечисть-обидчицу выловить.
Только ласты к земле не способные,
Им родимый дом – топь эта жидкая.»

Понесла богатырскую троицу,
Та зверушка ластушка меж тиною.
Донесла до пологого берега,
Да на руки на их запросилася.

Тяжела была ноша невиданна,
Без нее ж с темной силой не справится.
Много дней вверх по склону карабкались,
Пока к белому свету не выбрались.

Вот бредут-то Алеша с Илюшенькой,
Да Никита с ластушкой на рученьках,
А земелюшка вся перепахана,
Рвами взрыта, вся исковеркана.

И не видно нигде нечисть темную,
От которой земля расползается,
Лишь зверушка глазищами лупает,
Тянет тяжестью жилы уставшие.

Вечер темный на Русь вновь накинулся,
Уж и спать-почивать приготовились,
Как в дали новый ров обозначился,
Стрелой быстрой к друзьям он направился.

Попросилась зверушка на землю тут,
Пасть открыла свою необъятную.
Только хруст, будто косточки мелкие,
Меж зубов у нее попадалися.
Так не стало невидимой нечисти.
Стали рвы, словно раны, затягивать,
Лишь успела зверушка ластушечка
Прыгнуть вниз, до болот под земелькою.

А к утру, как взошло красно солнышко,
Будто все, что случилося – не было.
Да на том старина-то и кончилась,
Чтоб ее мы сейчас так припомнили.

Народилось солнце в тьме кромешной,
Тьму тугую светом озарило.
Завертело колесо неспешно
Бытия, даруя свою силу.

В солнца круге, как клубочки пряжи,
Намотали жизнь младые земли.
Только ветер прошлое расскажет,
Ты ему всем сердцем своим внемли.

Солнце – жизнь, рожденное из смерти.
То творец, вершитель бренных судеб,
Его перст пути всему начертит,
И созданьям будет неподсуден.

Среди всех, танцующих у солнца,
Больше неги лишь одной досталось
Пряжа соткалась ей там в суконце,
И ковром прекрасным разрасталась.

Мидгард нареклась планета третья,
Солнце то Ярилой называлось.
Суша меж морской синей веретьи,
Лишь пустой земля та оставалась.
Так прошли лета своей чредою,
Сто по сто столетий пролетело,
И рыдал над рощею пустою,
Одинокий вихрь ошалело.

Но отцом, творцом и мудрым богом,
На ладье крылатой с чуждой тверди,
Отправлялись люди в путь-дорогу,
Из другого мира круговерти.

Так на Мидгарде в лучах Ярилы
Появилось сердце человечье,
И природы силы покорило,
Чистой и благою своей речью.

Были Сытиврат, да Лад и Лада
Макошь, Велес, солнце наречавши,
Белобог и дочь его, Светлуша,
Жизнь людскую в Мидгарде зачавших.

Родились так Лель с сестрою Лелей,
Кродо и Сварог, на свет явились,
Вий, Марена, Жива в спышке белой,
И собою Мидгард осветили.