Альберт Савин - Ценность жизни Человеческой

Но ведь для этого надо было довести нормальных людей до такого бесчувственного и ничего не ощущающего состояния, что их самих никак не волновало неприятие от первого же возможного насилия с обманом, воровством, грабежами и прочими античеловечными деяниями.

Несмотря на то, что подобных деяний, в том числе и по чисто религиозным мотивам, состоялось великое множество применительно к каждому человеку, хотя бы чуточку ощущающему чувственную боль.

Кто же так притупил всё человечество, а только небесам и пришлось выручать бестолковых – божественными заповедями.

Никто! Оно и по сей день продолжает наращивать борьбу с насильным истреблением живых существ с целью пропитания, оптимизацию самого рациона и гораздо большим предпочтением рациона растительного.

А вербальная религия с пожеланиями изначально безгрешного Сотворения мира – так по сей день доступна лишь по великим религиозным праздникам?

А в остальное время – говей, пока ещё есть чем!

====

Но кто и как научился оценивать глубину и искренность раскаяния – ещё вчерашнего завзятого греховодника?

А ведь греховодник выступает не в единственном числе, а способен сеять вред своим грехом – множеству людей.

И даже если сам он заслужит прощение, -кто начнёт прощать множество убытков от вреда с его грехами? Никто!

Но ведь должен же духовник на исповеди – владеть хоть какой-то долей фактических гарантий подлинной искренности раскаяний человеком?

Ведь если это воспринимается всего лишь на веру – разве человечество не рискует плодить безнравственность – прямо из ортодоксальной праведности, с формальными раскаяниями и новыми повторами грехов в надежде на следующее такое же раскаяние.

Что же такое «сознание» и почему оно не подчиняется логике? Можно ли идею превратить в материальный объект? И ещё много, на поверку, оказывается таких вопросов в философии.

Но самый важный из них – вопрос о сущности материи.

Маркс, например, допускал сущность материи – вещественно-предметной.

Но он также допускал, что подобные предметы и объекты, отражённые в голове – каким-то образом преобразуются в образы и мысли, уже не подчиняющиеся никаким материальным законам.

А Энгельс утверждал, что материя – это вообще всего лишь философское понятие или чистое создание мысли и абстракция.

Современные учёные остановились на некоторых очаровательных частицах, философы застопорились на физических полях и неких аурах, психологи и хирурги никак не могут поймать в микроскоп т.н. душу, а биологи-диетологи так и не способны определить калорийность т.н. духовной пищи.

Одним словом – проблема соотношения вещественно-материального с бесплотно-идеальным так и осталась неразрешённой даже самыми убеждёнными материалистами, и это было по сути капитуляцией перед идеалистической теологией и укреплением её пъедестала.

====

Однако, если ко всем лестным характеристикам Марксу добавить, что он по сути был и оставался типичным представителем буржуазного снобизма по отношению к пролетариату – многие ещё придут в недоумение. Но давайте – не будем торопиться.

Прежде всего, Маркс был философом, обобщившем все предшествующие зачатки материалистического мировоззрения – из альтернативы мировоззрения теологического, по которому сущность человека была и сотворена и принадлежала неким абстрактным божествам.

А тем не менее, всем философам должно быть известно, что и Маркс, вместе с предшественниками-философами, определил сущность человека – всего лишь как нечто, более разумное, чем обезьяна по части изготовления орудий и предметов труда.

Выходит – его определение вовсе и не было философски всеобщим и не относилось, например, к представителям науки, творчества, искусства, к философам и политикам, к депутатам и к самому себе, наконец.

А к той, самой широчайшей пролетарской массе, вполне определённо обозначив и её общий менталитет, весьма далёкий от интеллекта.

Исходя из т а к о г о менталитета – он и обобщил на всё мировое сообщество прямо примитивные тезисы:

– о материальном бытии, которое, якобы, верховодит сознанием (а не наоборот);

– о материально-экономическом базисе, который задвинул на второстепенный план надстройку над ним в форме науки и политики;

– и о том, что экономические отношения вообще никак не зависят от воли самих людей!?!

А продолжением подобных тезисов послужил философский закон о единстве и борьбе противоположностей на пиках социального антагонизма, в качестве единственного прогрессивного способа преобразований общества к новому и лучшему, согласно которому прежде всего поняли: – для того чтобы соорудить «новое», прежде требуется разрушить до основания «старое».