Елена Самогаева - Саратов – Париж. Авантюрный роман

Максимилиан слушал их болтовню по скайпу, и завидовал им самой горькой завистью. Ему самому давно осточертели вечерние тусовки с моделями, актрисами, которые были похожи друг на друга как две капли воды, – все сплошь раскрашенные, разодетые в узорочье, как яйца Фаберже. Боже, наконец, они нашли жертву! Андрэ с удовольствием делился историей о том, как он ее преследовал, и как она в ужасе убежала от него.

Трюк с картиной придумал Антон, чтобы эта девушка, не такая уж и простушка, как показалось на первый взгляд, поверила им. Сначала Максимилиан думал было их отговорить, – выслать картину, украденную у отца из его галереи, – это не очень хорошая затея! Отец убьет их обоих! Но Андрэ заверил младшего брата, что Пьер давно забыл, сколько картин у него есть в наличии в его огромном доме в районе Сен-Жермен-де Пре. Одной больше, одной меньше!

Картина была выслана рано утром. Курьер доставил ее на почту и отправил по указанному Андрэ адресу в Россию ровно в полдень. А следующим вечером явился сам Пьер Роджери собственной персоной в компании своих приятелей из Национального собрания. Ему, конечно же, хотелось похвалиться своим редкостным собранием произведений. Увидев пустое пространство на месте, где висела «Герцогиня», отец впал в такую ярость, что напугал даже Жоржа, видавшего всякое в их эксцентричной семейке.

И вот сегодня, с самого раннего утра, отец выносил мозг всем, кто попадался под руку. Он метался из угла в угол, не находя себе места. А через пару часов нагрянула полиция в полном составе, включая строгого надутого комиссара и его многочисленных помощников. Еще через час прикатила пресса со всех телеканалов Франции. От всего этого у Максимилиана голова разболелась еще больше. Он едва соображал, что происходит.

В доме скопилось столько людей, сколько не было за последние пять лет, с тех пор, как умерла их мать, известная актриса Катрин Роджери. С ее смертью многочисленные вечера для высокопоставленных персон прекратили свое существование.

Максимилиан немного загрустил, глядя на ее портрет, который висел в комнате. Ее смеющееся лицо в оправе шикарных волос напоминало ему старшего брата Андрэ, – он был сильно похож на мать. Максимилиану было пятнадцать, когда Катрин погибла в аварии. С ее гибелью отец стал совсем другим. Теперешнюю его жизнь составляли только сплошь рабочие командировки, политические собрания, светские рауты и, конечно же, женщины. Последнюю из своих многочисленных любовниц он даже перевез к себе в особняк в квартале Маре, но это, видимо, не спасало его от внутренней боли и одиночества.

Первым делом Пьер заставил полицию проверить все входы и выходы его огромного дома, обшарить густо заросший сад и прилегающие улицы. Затем, теряя самообладание, уволил всех слуг, оставив только Жоржа, своего старого проверенного управляющего. Максимилиан, глядя на все это, обхватил голову руками, старательно пряча глаза. От страха у него стучали зубы. Его хорошенькое, миловидное лицо двадцатилетнего повесы имело крайне глупое выражение.

«Боже, что мы натворили… Если картина всплывет в России, в провинциальном музее…»

– Не волнуйся, ничего не всплывет. Бьюсь об заклад, наша картина из коллекции папы – это, скорее всего, подделка. Музейщики вернут ее обратно. И тогда все будет хорошо. А пока полицейские пусть поищут. Пусть отрабатывают деньги налогоплательщиков, – рассмеялся Андрэ.

Но самому Максимилиану было не до смеха. Через полчаса его вынужденного затворничества в собственной комнате к нему поднялись полицейские. Битый час его допрашивал сам комиссар, но не смог добиться ни одного внятного ответа. Положение спас Жорж, который сказал полиции, что молодой господин спал всю ночь в своей комнате на втором этаже. То же самое он сказал и его отцу. Максимилиан с благодарностью всунул в руку управляющего пару сотен евро и исчез из поля зрения. Он отправился к себе, в свою квартиру неподалеку от музея Пабло Пикассо, которую ему подарил отец на совершеннолетие.

Только к вечеру он осмелился вернуться домой, в их дом в районе Сен – Жермен де Пре. Он долго бродил по комнатам в поисках отца и нашел его в оранжерее, соединяющей основной корпус здания и соседний гостевой домик. Пьер сидел на скамье, горестно опустив голову. Его руки дрожали, а голос был чужой и хриплый. Он говорил сам с собой, вздрагивал и плакал.

– «Шарлотта», моя дорогая«Шарлотта», – донеслось до Максимилиана, и заставило его содрогнуться…