Алексей Тарновицкий: Убью кого хочу

Вывод? Вывод прост: никакая это не Катькина хата. Точка, конец сообщения, как сказал бы Анатолий Анатольевич Тимченко, наш убийственно сексапильный преподаватель по компьютерной связи. Ладно, тогда спрашивается: а что же это? Этот дурацкий вопрос, заданный мною-дурой мне-умной, окончательно вывел меня-умную из себя-умной.

– Ты что, совсем с дуба рухнула?! – мысленно заорала я-умная на себя-дуру. – Ну какая разница, что это? Важно, что тут лежат три трупа, свеженьких, как щечки октябренка с кудрявым значком. Важно, что мы обе – ни дура, ни умная – ни в жисть не сможем объяснить этот факт никому, особенно, милиции. Важно, что отсюда надо сматываться, и побыстрее, как из страшного сна, – сматываться, чтобы потом никогда и никому не признаваться, что этот сон тебе приснился. Поняла?!

Поняла. Я метнула быстрый взгляд влево и тут же отвела глаза. Ну и картина! Прямо Васнецов, «После побоища» – или как она там называется. Даже круче. До этого мне еще никогда не приходилось видеть мертвецов, но, тем не менее, я ни капельки не сомневалась в том, что тела на полу ничуть не живее картинных васнецовских витязей. Можно смело вызывать черного ворона или кто там над ними летает. Стараясь больше не смотреть в ту сторону, я осторожно присела на краешек дивана. Сматываться, конечно, надо, но только не в панике. Паника еще никому не помогала – ни дурам, ни умным. Нужно немедленно встряхнуться, подобрать сопли и всё хорошенько обдумать.

Начнем с начала. Как я дошла до жизни такой? Ну, это относительно просто. Мы с Катькой договорились заканчивать курсовую работу по деталям машин. Обычно мы всегда занимаемся у меня, но тут она вдруг заартачилась. Почему, мол, опять у тебя? Почему, мол, хотя бы разик не у меня? Вопрос, честно говоря, идиотский, ибо прямой ответ на него ясен даже самому тупому ежу. Мы с мамой живем на Крюковом канале, недалеко от института, пешком двадцать минут. А Катька с ейными предками – у черта на куличиках, не то в Дачном, не то в Лигово. «Дачное»… «Лигово»… – я и слов-то таких не знаю. На Байкале бывала, в Средней Азии, в Крыму, на Кавказе, а вот в Дачном и в Лигово – нет, не приходилось. Хотя, вроде как тоже Ленинград в географически-муниципальном смысле. Ладно, Ленинград. Но какой, спрашивается, смысл переться туда-обратно сорок минут на метро с пересадкой, потом еще столько же на двух автобусах и на закусочку – четверть часа пешедралом? Какой смысл проделывать это путешествие за три моря при наличии хаты на Крюковом? Никакого. Это раз.

Кроме того, у меня отдельная комната с хорошим кульманом и гостиная с большущим обеденным столом, на котором можно разложить все конспекты, учебники и чертежи, и никто даже не пикнет. Мама приходит только под вечер, но и тогда ходит вокруг на цыпочках и осмеливается побеспокоить наши сиятельные персоны лишь нижайшей просьбой откушать бульон с пирожками или хотя бы яблочко. А что наличествует у Катьки в ее запредельном Лигово, где некогда подстерегали врага героические партизаны Кузькины? У Катьки – трехкомнатная квартирка, где, помимо нее и предков, обитают малолетний хулиганистый брат Вадик, дед-в-обед-сто-лет и две бабушки-старушки с обеих родительских сторон. Там, по Катькиным же словам, не то что чертежи разложить – ногу поставить негде! Это два.

Но вот ведь, попала подруге вожжа под хвост. А уж если Катьке что под хвост попало, то вылетит – не поймаешь. Просто такой период у нее нервный выпал: поссорилась со своим Мишкой, братец Вадик вконец достал сестренку фирменной лиговской простотой, окончательно развалились любимые югославские сапоги, накопились неприятные хвосты по зачетам, и, вдобавок ко всему прочему, еще и нарисовалась угрожающая задержка с тем, что, по идее, должно работать, как часы, с отрадной ежемесячной регулярностью. По всему по этому я даже не стала спорить. Чего не сделаешь ради подруги…

Как видно, Катька не ожидала столь быстрого моего согласия и оттого даже предложила встретить меня на автобусной остановке. Мол, дома у нас одинаковые, особых примет нет, за исключением пивных ларьков, да и те растут только на углах, а идти-то надо внутрь, в глубь микрорайона, не заблудиться бы. Тут бы мне, дуре, и согласиться. К несчастью, моя убогая соображалка в тот момент глухо спала, опьяненная сознанием беспрецедентного благородства своей хозяйки.

– Не боись, Катерина! – уверенно отвечала я. – Как-нибудь доберусь. В крайнем случае, язык до Киева доведет.

– До Киева тебе не надо. Да и проще до него, до Киева. Ты адрес-то записала? – спросила Катька. – Там у меня во дворе холм. Особая примета. Запомнишь? Лучше запиши.