Валерия Наследова - Смерть языка

– Пора твою мать сдавать в дом престарелых!– прошептала женщина, тряся рукой перед щупленьким высоким мужчиной. Они стояли в дверях смежных комнат. Его подошвы смотрели в сторону. Ее руки скрестились на груди. Дома не было никого, кроме маленькой девочки Муниры, их семилетней дочки, и старенькой семидесяти летней бабушки Асимы – матери, потупившего взгляд мужчины.

– Ну почему ты так говоришь, она же старая и больная, ей нужен уход.– выдавил мужчина. Его кадык нервно дернулся.

– Вот именно, она старая и больная! Сходит с ума.

– Ничего она не сходит с ума. Просто она расчувствовалась.

– Да она сейчас всех гостей перепугает. Ну как так можно!– и почему шепот этой женщины был настолько резким, почему он разрезал сердце девочки, которая случайно подслушала разговор взрослых. Отец увидел испуганный взгляд дочери, взгляд, смотрящий на него из-за двери. И за этой дверью прятался страх, детский маленький страх, который подкрадывался к мужчине, и кусал его за ребра. Мужчина кашлянул. Он вновь посмотрел на девочку, но Муниры уже не было, она бежала по саду старого поместья, раздавливая голыми ступнями вишню, которая источала сладкий еле ощутимый запах. Мужчина смотрел в пустой проем. Его жена так же продолжала трясти рукой. А он так же пытался разглядеть девочку, уже жмурясь. Но Муниры не было. Только ее испуганный взгляд отражался в глазах мужчины.

***

Гости, сидящие за круглым столом, пережевывали ужин, который падал большими непрожёванными кусками им в глотку. Это были высокопоставленные люди, которые намеревались сделать финансовое предложение мужчине, и мужчина об этом знал. Но еще больше, об этом знала его жена. Она наигранно улыбалась, передавая бутерброд с икрой. Четверо мужчин в черных костюмах вместе со своими женами разделывали лобстера. Они весело смеялись, выдавливая из себя несмешные шутки.

– Маменька, а ты что не ешь? – обеспокоенно спросил сын, и его жена дернула мужчину за рукав. Гости замолкли. В углу сидела бабушка, укутавшаяся в черные лохмотья. С ее лица стекала глубокая морщина. Она посмотрела на сына, и наивно улыбнулась, скрывая свое смущение.

– Супчика бы мне, я такое не привыкла кушать.– произнесла бабушка, и на лице женщины, которая секунду назад дернула мужа за руках, появилась раздраженная гримаса.

Какое-то время за столом воцарилась тишина. Гости не заметили бабушку. Они были слишком увлечены важными делами и разговорами о финансах, чтобы заметить какую-то старуху, которая незаметно юркнула в комнату и присела к уголку стола. И сейчас, они увидели ее впервые, услышав вопрос хозяина. Жены смутились, разглядывая ее тряпье, мужчины же посмотрели сожалеюще.

– Почему вы молчите?– спросил один из них участливо.– Поведайте нам что-нибудь.

Бабушка Асима оживилась. Ее восторженные голодные глаза посмотрели с благодарностью. Асима соскочила со стула и засеменила на второй этаж поместья. Спустя минуту, она вернулась. Ее ждали удивленные гости. В жилистых руках тряслась деревянная шкатулка.

– О, господи…– прошептала сквозь губы женщина, и осуждающе посмотрела на мужа.

В глазах мужчины появилось волнение. Неужели его мать и вправду больна? «Ну, разве можно так, бегать по комнате, не соблюдая никакого этикета? На кону мое дальнейшее продвижение. По службе. И маменька об этом знает» – такая мысль промелькнула у него в голове нездоровым сомнением.

– Шкатулка, шкатулка!– радостно кричала бабушка – Я вам покажу, мне Кадима дала, мне Кадима дала – повторяла она никому непонятные еле различимые зачатки слов. Асима достала из шкатулки измалеванные листок с каракулями, и подбегая к каждому гостю, тряслась, и плакала. Слезы сменялись смехом слишком быстро. Сын согласился с утверждением слишком быстро. Его мать, несомненно, больна. Он опустил голову на сцепленные руки, которые большими пальцами коснулись лба.

Жена его весело рассмеялась, пытаясь спасти положение и перевести все в шутку. Терпение коллег все больше напоминало лохмотья. Оно рвалось слишком быстро. Бабушка Асима носила свое платье давно.

Коллеги молча, один за другим встали. Серебряный нож лязгнул о тарелку.

Девочка Мунира снова стояла под дверью. Все это время она пробыла в саду, забравшись на толстый ствол дерева, который примыкал своей кормой к вишне. Она кушала красные ягодки, голодно, но не потому что они ей нравились. Мунира не знала, нравится ей вишня или нет. Ее вкус был непривычный для девочки, но это не мешало ей обгладывать одну ягодку за другой. Девочка выплевывала косточки, собирая их в ладошку. Она намеревалась запустить ими в отца, когда он в очередной раз пробежит по саду в поисках дочери. Мужчина бежал, и на него сыпалась вишня.